Всю жизнь корпел, согнувшись, над строкой,
Всю жизнь шершел, ночами снились фамы,
А попадались лишь - простите! - дамы.
Бреду один, стуча своей клюкой.
Давно уже, мой друг любезный, я
Добру и злу внимаю равнодушно.
Читать людей, как книгу, стало скушно.
Молчу, им словно соболезнуя.
Уйти бы в мир иной! Но интерес,
Казалось бы, уже почивший в бозе,
Толкнёт в межреберье, как мелкий бес,
И вновь пишу. Стихи. И даже прозу…