Гудит метро. Стучат колёса.
В толпе стою я у дверей.
Мужик чужой с поникшим носом
Мне в душу лез с бедой своей.
Он говорил не умолкая,
Его слова как стон глухой.
И тронула беда чужая
Меня счастливую тоской.
«Отец,- сказал,- Кузнец от Бога.
По жизни рядом был со мной
Когда сникал я по дороге,
Он мне: «Держись сыночек мой!
Не родилась беда такая,
Какую мы не расшибём»
И я держался, ощущая
Плечо надёжное плечом.
Отец руками гнул подковы,
Узор железный мог ковать.
И в жизни он в своей суровой
Умел любой удар держать.
Твердил на стадион шагая:
«Учиться должен человек,
Без знаний сила, как слепая,
Запомни сын: ученье свет»
Он дал мне жизнь, он дал мне силу,
Любовь мою он сохранил,
Когда я, как щенок паршивый,
Семью свою чуть не сгубил.
Он делал вещи из болванки,
Шедевры он сооружал.
Но как случилось? Спозаранку
Шагнул два раза и упал.
Я не успел помочь, был рядом.
А он всегда ведь успевал.
Он попрощался со мной взглядом,
«Прости, отец» - я так сказал.
И всё. Отца со мной не стало,
Померк в глазах лучистых свет.
Остался я, и как же мало
За всё добро вернул в ответ.
Я думал, жить он будет вечно,
Что много времени у нас,
Успею я сказать, конечно,
Хорошие слова не раз.
С ума схожу... Так виноват я...
И как вину мне искупить?
Быть может, это мне расплата
За неумение любить.»
Сказал и вышел. Был иль не был?
Чудак иль честный человек?
Не мне его бы исповедать,
Сама ношу на сердце грех.
Я всем должна, кто со мной рядом,
Успеть сказать, что всех люблю,
Ответить делом или взглядом,
Я помню, я благодарю.