Часть первая. Пролог.
Историй много, вот одна
О жизни частного героя,
О том, как жизнь порой видна
С закатом лет в рутины море.
Рассказ сей будет не о том,
Как было всё прекрасно.
То – некий срез, и под углом
О том, что в жизни ясно.
Не всё конечно, островок
Из нескольких событий,
Я поместил в колонку строк,
Не сделав тем открытий.
*****
Вот ссылка по истории вопроса.
К началу девяностых лет,
Когда торговле по законам спроса
Велела жить КПСС,
Постановил Совет Министров
Таможен увеличить счёт
И разгрузить свои границы,
Тем самым рынку дав проход.
*****
Пятнадцать лет уже назад
Пришел служить в таможню
Преюный дембель , аккурат,
Лишь вырвавшись на волю.
Чем объяснить такой порыв,
Решенье ль не спонтанно?
Ведь до повестки на призыв
Слесарничал он ладно.
Поймем его мы выбор скоро,
Коль взглянем вместе на страну,
Что той порой в разрухе спорой
Тонула с креном на корму.
Тогда в Руси блинов был ком,
Во власти самозванцы,
Разгул воров, и стать бомжом
Удвоенные шансы.
Зарплату мог тогда годами
В размере полном ожидать,
А мать с отцом – учителями…
Сестрёнку ж надо поднимать.
Вглядевшись в те перспективы,
И об учебе позабыв,
Услышал он от старожила,
Что пост таможенный открыт.
Наш персонаж, его Лексеем
Мы будем для удобства звать,
О службе той всё представленье
По фильмам мог лишь только знать.
Что платят, да каков в таможне труд,
Не стал он долго разбираться.
Одно довольно, что не блуд,
А всё на благо государства.
Его манила незнакомость
И неизведанный почёт,
Оплата в срок (отбросим скромность)
И формы синей звездный лоск.
Учёл, что «не медаль на шее» -
Висеть и есть впустую хлеб,
Чего всегда желал он меньше
И институт затем отверг…
Другой, конечно ж, вариант,
Военкомат ему представил:
В ОМОН там набирали штат,
На это друг наш тоже ставил.
Однако дома выверт сей
Не понят был роднёю,
Ведь с месяц лентой новостей
Война срослась с Чечнёю.
И потому, отметив дома
Гражданский первый Новый год,
Весь полон сил и очень скоро
На службу поступить он смог.
Часть вторая. Начало.
Итак.
День первый службы начался.
Восьмое февраля. Четверг.
Руководителем поста
Введен Лексей в число коллег.
Как коллектив? На это можно
По разному взглянуть потом,
А уж рассказывать дотошно
Историй хватит не на том.
А в целом? В рамках этикета
Лексею выпало за честь
Пожать мужского контингента
Мельканье рук, услышать весть
Что пусть ещё он сам невежда,
Петрович, босс того поста,
Вложил немалые надежды
В его зеленые года.
Что до прекрасной половины,
Их - девять муз на тот момент.
Но за отсутствием причины,
Взаимным был лишь комплимент.
«Всего две дюжины со мной,
Потом ещё придет один» -
Так вот рассказывал герой
В воспоминаниях своих.
И в тот же день наставник первый,
Вручив Лексею стул и стол,
Повел его дорогой верной
К секретам службы непростой.
Сначала экскурс «вкратце дела»,
Пробег по шороху бумаг,
Затем на местности пристрелка,
И в заключенье: «Где-то так».
К полудню свет очей померк.
Узревши переписки тонны:
«Как можно и за сколько лет
Постичь мудрёные законы»?
Да есть ли б только их, проклятых,
Чья доля в ворохе бумаг,
Точеных языком невнятным,
Срамно составила пустяк.
Три года пост тот лишь работал…
Таким увидел пост Лексей:
Перекрывая метров квоту,
Архив ломился из дверей,
Макулатурные запасы
Давились письмами контор,
Храня желтевшие приказы,
Казенный буквенный набор.
Казалось, все, писать, кто мог,
Писали, ставили печати.
Кто думал, что лишь в этом толк,
Не добавляли папкам стати.
Но это чтиво «на потом».
Сейчас же - в руки кодекс толстый,
С ним комментарии от норм,
Тариф таможенный под роспись.
Да пару основных приказов,
(Тринадцать-шесть, шестнадцать-два)
Накинул сверху, в чайных стразах,
Учитель добрый, для ума.
И ко всему контрольный выстрел
Наставник к вечеру свершил -
Чтобы настроить верность мысли
Учиться дома предложил.
- А коль, неясности какие,
Их мы в процессе разрешим.
Но мысли брось свои плохие,
Ученье свет, не будь тупым…
Да нет, наш друг похожим не был
На неученое бревно,
Объём порученный без хлеба
Проглочен был, но всё одно -
Километровые приказы,
Указы, списки, письмена
Бросали тень и тлен маразма
На романтичные глаза.
… Летела служба, дни, недели.
Вбирал Лексей науки прок.
И круглосуточные смены,
И пятидневка – всё в урок.
Страшась, компьютер он увидел
На службе новой в первый раз,
Но, в играх ставший победитель,
Среди своих прослыл, как ас.
Луна исчезнуть не успела,
Освоил он и телетайп,
И телеграммы полетели
Через Литву в Калининград.
Апрель провел он на Неве,
В кругу подобных новобранцев.
Учил прилежно «что» и «где»,
Чем увеличил свои шансы,
Когда пришлось держать ответ
Пред экзаменатором суровым
И не нести экспромтный бред,
А декламировать толково.
Как на духу он изложил
Корпоративные причуды
И тем «отлично» заслужил
От ветеранов новой службы.
Однако ж, к справедливости радея
В защиту недоученных коллег,
Всё ж неким опытом владея,
Лексей явился в новомодный свет.
К исходу испытательного срока
В таможне аттестацию сдавал.
Но к удивлению, немногим
Он меньший балл на родине набрал.
Хотя сравнить – не в Питере цветочки,
Не сбился и ответил все впопад,
Что тут поделать – не сыночек
И не имел мохнатых лап.
Но, тем не менее, на службе
Уж был присвоен первый ранг
И, подпоясавшись потуже,
Лексей покинул строй салаг.
Пошли года, зарплаты, звёзды,
Наш друг во службе матерел.
Проверки, рейды и досмотры,
Дела – он всё уже умел…
На море съездив по путевке,
Конторе должное отдал,
Когда в день первый он в столовке
Свою невесту повстречал.
Она – такая же инспектор,
И даже – из таможни той,
Но только поюжнее сектор -
Там пост таможенный иной.
Проблему ведомств разрешили,
Союз таможенный создав,
Невесту к хлопцу отпустили,
По месту должности придав.
На службе бег годов ускорив,
У капитанов сыновья
Родились. Годик через трое –
Уж полноценная семья…
Часть третья. Конец?
…Таможню ж лихо сотрясали
Реформы «съехавшей» страны,
Где «по-живому» сокращая,
Где вовсе истребив посты.
Менялись планы и начальство,
Терзали влево и назад.
То тут концепция «удачна»,
То тут придумают приказ…
В какой-то миг, стряхнув повязку
Из хлопот повседневных бед,
Наш Алексей не по указке
Взглянул на жизнь своих коллег.
Он ожидал скорей увидеть
Авторитет, толковость дел,
За совесть труд, чтоб не обидеть
Страны доверенный удел.
На самом деле взору вскрылись
Картины отступленья войск,
И бюрократии машины,
И чей-то воспаленный мозг.
Не новый кодекс, президенты
Не принесли покой и строй
В ряды несчастных претендентов
На имя - Родины заслон.
В боях то с бизнесом, а то с собой,
Свой разум заменив бумагой,
Покрылась вся фальшивою пыльцой
Родная служба, отравившись раком.
Покрылись метастазами дела,
У верещагинцев тончился пыл,
Заплеваны романтики глаза,
Героем стал вульгарный пассажир.
И вся система, словно Голлум,
Искала зла в чужом кольце,
И вся система, словно Голлум,
Забыла, словно, кто и где.
Борьба с коррупцией и план,
Контрольный срок и показатель
Возведены на пьедестал
В карикатурные масштабы.
Как снежный ком с горы высокой,
Сминая истину вещей,
Похоронила труд свободный
Привычка бить своих друзей.
Но почему-то бьют «своих»,
А те, «чужие», не боятся
Традиций худших и лихих,
И лишь над нами же глумятся.
Начальство робкое искало
Спасенье от московских бед
На бесконечных совещаньях
И на коллегиях коллег.
Шаг влево иль прыжок на месте
Известно всем – побег, расстрел.
И посему охоты к мести
Никто конечно не имел.
И в кадры метастазы тоже
Вросли болотною травой,
Сокрыв собой тупые топи
И кочки с ясной головой.
Былые эльфы превратились
В дебелых гоблинов и орков,
Когда их силы истощились
Быть лотом в постоянном торге.
Когда таможни создавали,
На службу шёл и стар и млад.
В спецов по ходу превращали
Хоть даже мертвым был талант.
Одной надеждой просвещенья
Питался управленца дух, -
Постигнет «повар» без сомненья
Азы таможенных наук.
На деле вышло всё иначе,
Кто был с умом – остался с ним,
Дурак остался им тем паче,
Кто первым был, да стал вторым.
Коль заработал уж к тому
Моменту пенсию с медалькой,
Судить Лексей был прав толпу
Лентяев и «кухарок».
******
К такому вот пришел итогу
Сказанья нашего герой,
И усомнился – будет ль проку
Стране от радости такой.
Печален был в своих раздумьях -
Работать он еще хотел,
Но не под дудочку безумных
И уж не к радости их тел…
Часть четвертая. Эпилог.
Народ, наверное, достоин
Иметь себе такую власть,
Бардак что беспрестанно строит
И вечно ищет, что украсть.
Украсть свободы помышленья,
Украсть новаторства полет,
К добру пречистые стремленья,
Сменив на пропаганды гнёт.
Наверно, власть сожрать достойна
С большим сочувствием народ,
Коль тот того достоин тоже,
Ведь сам он власти лезет в рот…
*******
Назвать всё выдуманным трудно,
И басней тоже не назвать,
Хотя морали здесь подспудной
До горизонта всем видать.
Оставим в горестных волненьях
Героя сказки непростой,
Таких героев, без сомненья,
У нас хватает на убой.
Таможня так, пример к примеру.
Такое ж положенье дел
Известно милиционеру
И тем, кто правит беспредел.