Мой рассказ - он неправильно начат.
Одиночество - спутник, не враг!
Зазеркалье писательской дачи
От зевак стережёт Кара-Даг.
Дача - скромный посмертный подарок
Для двадцатого века бродяг
От того, кто умел без помарок
Делать дело, кто сутью - добряк.
Дом для мистификаций - корабль,
Носом - в море, кормою - в холмы.
Здесь о рангах не действует табель,
Здесь гостями желанными - мы!
Как умеет он встретить-приветить
Хлебом-солью для сердца, ума!
Полон дом в каждом памятном лете!
Но, когда наступает зима...
Дышит тяжко пустынное море.
Мокнут, спины сутуля, холмы.
Кара-Даг, извержению вторя,
Насылает туманы-дымы.
Ветер клонит седые волосья
Ковыля на старушку-полынь.
Солнце - в облачном чересполосье.
Опустенье. Отверженность. Стынь.
Тихо в доме... И слышно движенье
Цвета с кисти и слова с пера.
Лета людного отображенье -
Вот ему наступила пора.
По ненастью, по гиблой погоде,
По слезящейся скользкости глин
Лишь один постоянно приходит -
Не последний романтик ли? - Грин.
Посиделки в уютной "каюте"...
Чтенье вслух, обсуждение, спор...
Полюса? Или близкие люди?
Кто записывал их разговор?
Кто расскажет? Кто знает и помнит
Неприметную долгую связь?
Одиночеств ломоть переломит
Тот, кто жил, здешних зим не боясь.
Мало их... Я считаю на пальцах
Тех, кто зимы в Киммерии знал...
Разбивается миф о скитальцах
В пене у леденеющих скал...
Дети моря и солнца - Природы! -
За этюдами в красках, стихах
Протоптали за долгие годы
Тропы торные в диких местах.
Заглушаются Зевсовы громы
Фотовспышками, гулом речей -
Возлелитературные гномы
Налетают, как стаи грачей.
Ох, напрасно к Волошину еду!
Съел базар силуэт корабля...
Понастроили, сдали в аренду -
Дорога на курорте земля!
На заре двадцать первого века
Давит горло предательский ком:
По крупице расклёвана мекка -
Знаменитый Волошинский дом...