***
Последний пал из жертвенных козлов,
и у Андрея нынче не улов, -
не рыбный день. Не рыбный год и век,
хотя едва ль не каждый человек
чертить готов рыбешек на песке...
Три дня весь город пребывал в тоске.
В тревожном мареве. Лишь по своим делам
сновали напряженно тут и там
фигурки женщин юркие. И зной
стоял привычный. Как-то сам собой
народ безмолвствовал по-пушкински вполне,
хоть недостаток в хлебе и вине
был ощутим - ведь кризис, как-никак.
Хотя, по меркам нынешним - пустяк.
А во саду, поодаль от людей
бродил какой-то грустный иудей
и, отрешенно глядя на зарю,
душистым мылом натирал петлю.
***
За горизонтом дерево растет. С ветвей его густых висят веревки, кусочки ткани, ленточки - их ловко веками вяжет страждущий народ кочевников, юродивых... чтоб Бог простил просящего или явил вдруг чудо.
Наверно, так и праведный Иуда за воскресение вязал свой узелок.