Уходили в закат, но с надеждой дожить до рассвета,
Уходили с рассветом – хотелось увидеть закат,
И мечтали о том, что мы сможем вернуться назад,
И о девушках, пахнущих юностью солнцем и летом…
Но команда: Вперёд… И в предательски сжавшемся теле,
Оборвалась струна между этою жизнью и той…
Мы же сделать ещё ничего не смогли – не успели,
Сквозь шипящий свинец, пробивая дорогу домой.
Подниматься не просто, и Смерть ждёт, уже не таясь.
И не выдавить крик, перехвачено спазмами горло.
С кровью выплюнув страх, наконец-то пехота попёрла,
Спотыкаясь на кочках, стреляя и матерясь,
И незримый рубеж перейдя, где ни Бога, ни чёрта,
Где ни жизни, ни смерти, и нет даже веры в судьбу,
И дыханье хрипит, и уже на пределе аорта…
Возвращается всё это ночью, как будто в бреду…
Я опять вижу пулю, что воздух в полёте буравит,
И уже знаю точно, она предназначена мне.
Сколько можно вот так умирать в этом проклятом сне,
И когда же в покое жестокая память оставит?
Капли пота на лбу, и мне кажется, воздуха мало,
И гудит темнота уж давно отгремевшей стрельбой…
Не уснуть, жду рассвет, только ночь ковыляет устало,
И, как будто, есть слёзы в глазах обожжённых войной.