Они хорошие, правда. Они даже бывают рядом.
А может порой и надо, чтоб мир в твои стекла градом.
Ты молча горишь. Ты знаешь, что отнюдь не дороже прочих.
Ты просто здесь умираешь. А у них там все срочно. Очень.
Не вырваться, не созвониться. Анестетики в другой куртке.
А ты смотришь, как мир дымится в бесчисленном твоем окурке.
Ты не просишь спасти, заметить, и не рвешься к ним среди ночи.
Ты сама за себя в ответе. Даже если и рвет на клочья.
Не приручена. Не свободна. До смешного. Взгляни иначе.
Плети дни как тебе угодно. Ты чужая средь этих зрячих.
Так не просто идти, не зная - вдруг не сбудется как хотелось.
Увязаешь в зиме, замерзая. Ведь умела же как-то - грелась.
И не знаешь, куда стремиться, устаешь от бессчетных ссадин.
Кто-то ждет, начинает злиться. Кто-то жжет. Кто-то просто платит.
Обессиленно шепчешь: хватит. И идешь туда, где потише.
Ты ведь знаешь, что нет гарантий - что твой крик кто-нибудь услышит.
Крик, который не громче вздоха, тот, что ты зажимаешь в пальцах.
Если скажут: нет больше дома, - значит некуда возвращаться.
И гуляешь по лунным крышам, греешь пальцы холодным светом.
И кричишь кому-то, кто выше, что никто ни за кого не в ответе.
Даже если внутри кислотою. Даже если рушатся стены.
Даже если я сколько-то стою. "Спасенье - дело рук..." - это честно.
Этот мир вдруг сегодня такой бумажный.
Так легко горит. Держишься, рискуя
Чем угодно своим, а ни чем-то важным.
...Ты прости меня. За меня такую.