Окно, задёрнутое шторой,
И дверь, закрытая привычно…
Так легче жить – без разговоров –
Я с детства слишком аутична.
По группе крови я – чужая –
Совсем, во всём, непоправимо.
Так поезд, мимо проезжая, –
Рукой подать, но всё же – мимо.
И я стараюсь улыбаться
В своей вине перед другими,
Чтоб и случайно не признаться:
Я – тень себя, я – просто имя.
И я вымучиваю слово,
С трудом подыскивая темы,
А после – закрываюсь снова
Там, где меня спасают стены,
Чтоб в полутьме и полусвете –
От колыбели до могилы…
Но Бог решил: пора ответить
За ложь, которой я грешила,
За то, что холод в аксиому
Я возвела и верить стала,
Что не бывает по-иному,
И от самой себя – сбегала.
Он рассудил весьма толково:
Меня, чей мир – библиотека,
Изысканно карая словом,
Но воплощенным в человека.
И боль росла, как метастазы,
И омывала душу кровью:
Ты столько лет любила фразы,
Теперь наполни их любовью.
И вечер стоит разговора,
И краткость встречи стоит темы,
И в две руки ищу опоры,
Держась за воздух или стены,
И буквы пляшут под рукою,
Но этой дрожи, этой тряске
Есть объяснение простое –
Впервые остаюсь без маски,
Как Дон Кихот, но без доспехов –
Потерян меч и нет забрала,
И мерный ряд моих успехов
Измерен жалким словом «мало».
И меркнет всё, чего достигла,
Пред тем, чего не постигала, –
Все роли, фразы, лица, игры –
Так, словно – смерть. И всё – сначала...