Хруст, треск, сопенье,
бочка-тело, хвост летает,
змеёй за мухами, пенье
оводов и падает, как грязь,
расплющиваясь в крендель
душистое дерьмо, оставшись
храмом, для иных, фасеточных,
нам не известных глаз.
Трава тихонько верещит
цикадой, кузнецом прожжённым,
полынь гортань пережимает,
ты вскидываешь, словно щит,
мордень свою вооружённую,
вся облеплённая, как еж
иголками репья. И ты - печальные глаза,
за мир переживая,
весь этот мир пережуёшь.