Господи! Прости мне, если можешь,
Все, чем в этой жизни согрешил:
Под конец становятся дороже
Те, кому обиды причинил.
Я прошу у матери прощенья:
Так бывал с ней груб и нехорош,
Встал бы перед нею на колени,
Но всего, что было, не вернешь.
У жены, хотя любил ее я,
Весь прожитый вместе долгий срок,
Но и с ней, случалось, что порою
Был я неоправданно жесток.
У детей, которых в волчьей стае
Выть по-волчьи я не научил,
У друзей, которых навещаю
Только в дни рождений и кончин.
У людей знакомых, незнакомых –
Тех, кому когда-то нахамил,
У зверей и птиц приговоренных –
Тех, что на охоте застрелил.
Не со зла, не с голода в желудке,
Просто было так заведено,
Что стрелять по зайцу или утке
Человеку вовсе не грешно.
Временами, жизнь свою итожа,
Я с тобою в мыслях говорил:
Господи, прости мне, если можешь,
Ибо сам не ведал, что творил.
Нет, лукавлю, ведал же, конечно,
Но себя не мог остановить,
Перед всеми каюсь бесконечно
И прошу за все меня простить.
Я и сам во всем и всем прощаю,
Даже самым яростным врагам.
Не клянусь, но твердо обещаю:
Душу сатане я не продам.
Не унижусь до ненужной мести,
Хоть порой желанием горю,
Может быть, за это после смерти
Место приготовят мне в раю.
Господи! Прости мне, если можешь,
Все, чем в этой жизни согрешил:
Под конец становятся дороже
Даже те, которых не любил.
1995