Сегодня весь день шёл дождь. Тучи еще до рассвета стали образовывать пробку наезжая друг на друга с неотвратимостью, на которую способны только небесные создания. В итоге, небо представляло собой многослойный пирог цвета омлета, в котором переборщили с содой. От этих сравнений в горле становилось прогоркло, и невыносимо хотелось прополоскать рот. Чтобы окончательно не войти в ступор надвигающейся депрессии, он стал выдумывать, почему ему нравится весна. Просто весна, особенно дождливая, приступов фанатизма не вызывала. Осень – другое дело, как бы сыро не было на улице, душа всегда согревалась светлой грустью осеннего разноцветья. И потом, он встретил её в начале осеннего предчувствия. Лето заканчивалось, и в воздухе уже витал запах осени. Весной всё по-другому: очень красиво, безумно свежо, ветер, которым невозможно надышаться, но дожди, особенно моросящее-затяжные, осенью, вызывающие приступы умиления, весной раздражают и тянут, разобраться с календарём.
Итак, весна. Во-первых: безумие цветущих садов за городом, доводящее пчёл до исступления, сравнимое с сумасшествием, какой-нибудь Ибицы, или, на худой конец, Казантипа. Во-вторых: предчувствие лета, что тоже не маловажно. Опять же праздники, которых весной нереальное количество, похожее, разве что, на новогодне – рождественские «безобразия». И, наконец, самое главное: ОНА родилась именно весной. А если бы она появилась на свет не весной, а допустим зимой, осенью или летом? Это уже никакой роли не играет, главное, что она родилась, что она есть, что они встретились и стали смотреть друг на друга одинаковыми глазами.
А дождь всё льёт. То, убыстряется, разгоняя ручейковую малышню, то, останавливается и спрятавшись в листьях, пугает прохожих внезапными прыжкам за шиворот. Что-то похожее, ребяческое есть и в её характере, нет, конечно за шиворот, из-за угла, она не прыгает, но смех бывает таким же звонким, как переливчатые трели дождевых капель. Он улыбнулся. В сердце приятно закололо то самое ощущение осенней грусти. Приятно потому что связано с ней, её походкой, запахом, улыбкой, грустно – потому что до этого, любимого им набора, было далеко. Время и расстояние спрессовались в бетонные блоки, и только телефон, короткими звонками, выпиливал в этой стене окошки, давая возможность по голосу и словам дорисовать всё остальное, непередаваемо любимое, то, ради чего стоило жить, думать и «втыкать», в конце концов, в заоконный дождь. Слушать шелест воды и знать, что наступит завтра, что выйдет солнце, делая окружающий серый мир разноцветным, и что он увидит её. И станет по настоящему всё равно, какая за окном пасмурность, потому что в этом случае погоду друг для друга будут определять они сами – он для неё, а она для него. И будет так всегда!
30.04.2005 г.