дай мне сил, не поддаться теченью и тросы не рвать,
не снимай меня с якоря, я уплыву и растаю,
там вверху невозможно зеленым сочится трава
запусти в нее руку как в волосы, видишь, густая…
опусти паруса мои, веки мои опусти,
натиск ветра иначе сорвет непослушную ткань и
я останусь нагая, как дерево, с небом в горсти
и с сухими, ненужными и неживыми руками.
отними мой язык, отними этот звук от меня,
чертов птичий акцент в этой гавани не понимают,
ты найди для меня что попроще у местных менял,
хоть какой диалект, лишь бы я не осталась немая…
посади меня в трюм, обездвижь и закрой на засов,
кораблю на приколе, что псу на цепи - не до бунта,
но коль ветры однажды задуют со всех полюсов
и накроет неистовство нашу чудесную бухту -
помолись, подожди, и прими мою вечную спесь,
укрепи, все что слАбо, изношено, так ненадежно и ветхо.
это я в своем трюме по-птичьи пытаюсь запеть
и почувствовать кровь в пересохших до звонкости ветках.