Я надел домашний халат и тапки,
Я подпоясался широким поясом,
Поверх халата надел потолок и крышу
Крышу украсил антенной-тарелкой и проводом,
Тянущим разговоры до соседней крыши.
Поверх своей крыши я нахлобучил облако
И прикрыл
глаза.
На моей левой руке стена, за ней еще
Восемнадцать или даже девятнадцать
Больших панелей.
Под моими ногами этажей не менее десяти
Железобетона,
Под ними дутый подвал и далее - мать-земля.
На правой руке моей только окно и поле,
Из моих ноздрей движется синий дым,
И к тому же я говорю,
А в моих волосах поселились птицы,
И они поют мне в самое ухо
Свои несносные весенние песни.
Я стою в мире, и вместе с двадцатью
Мириадами живых существ
Ношу его, подобно Атланту.
А мир оказался лёгок, но не невесом,
Как птица, и сладок, но не без
Приятной горечи,
Как утренний кофе, и неподвижно-подвижен,
Как песни всех птиц сразу.