Там, где холодными клювами бьют родники
в землю сырую, пытаясь пробиться наружу,
в кронах осин покосившихся – сети тоски
выплела мавка по чью-то пропащую душу.
Вот и она – на качелях из ивовых кос.
Плещет подол, отступая при выдохе к бёдрам.
Вьётся вокруг ореол золотистых стрекоз,
словно предчувствуя скорое долгое вёдро.
Мавка смеётся уколами крохотных жал
и выбирает, какой гребешок попросить бы –
кто бы ты ни был, прохожий, – напрасно бежать.
Не избежать ворожбы, вожделенья, женитьбы…
Ты не робей, а на цыпочках к ней подойди
и загляни за спинную прозрачную стену:
яблоко сердца в решетчатой чаше груди,
чёрные ветви и тонкие веточки – вены.
Не понимая, который из грешных плодов
хочется первым сорвать, подкрадёшься поближе –
сердца коснуться, а может, залезть под подол,
пахнущий озером, мягкий, цветастый, бесстыжий.
Приворожённый, не сможешь ты глаз отвести,
попеременно впадая то в похоть, то в ужас.
Мавка хохочет, сжимая в прозрачной горсти,
словно синицу, твою неразменную душу.
Имя своё отпусти – и навек позабудь.
Может, когда-то найдут, отпоют, похоронят…
Видишь, качели замедлились. Кончился путь.
Мавкины очи в твоей загораются кроне.