Увы, друзья, настало время
о пьянстве вновь вам рассказать,
порок вживил мне в сердце семя,
и с пьянкой мне не завязать.
Не то чтобы вливать винище
в себя мне любо в кабаках,
но просто каждая дурища
стрезва витает в облаках.
А вот когда напьется пьяной,
то позволяет приставать
и про Онегина с Татьяной
вам начинает толковать,
ну, на худой конец, про верность
или про красоту души.
Тут ты кивни, отбрось манерность
и выпить с нею поспеши,
а выпив, вновь кивни устало
и вдруг красотку поцелуй,
и, гладя ей брюшное сало,
с минуту губы ей пожуй.
Пока она не отстранилась –
налей и хлопни с ней еще.
Она к тебе уж наклонилась
и что-то шепчет горячо.
Но шепчет не «давай поедем!»,
а «ты мне нравишься как друг».
Ты не сердись, не будь медведем,
не поломай ей челюсть вдруг.
Тут надо будет выпить снова,
потом еще, потом опять,
глядишь, красавица готова
переползти в твою кровать.
Но будь и ты готов, мужчина,
снимая с девушки штаны,
услышать: «Отвали, скотина!
Да нафига вы все нужны!»
И вот заря уже зарделась,
тебе не нужно ни-че-го.
А дева вскинулась, разделась
и стонет: «Дай мне, дай мне его!»
Она его как трубку курит,
ты помогаешь ей рукой,
а он уже не ищет бури,
он весь беспечность и покой.
После такой безумной ночи
лежишь и стонешь пару дней.
Жизнь все короче и короче,
а печень шире и длинней.
Мне все сложнее год от года
не бить девчонок поутру.
Еще два-три таких захода –
и я умру, умру, умру…