Из вечности совместной небольшой

 
 ***

Я знаю – есть реальности иные,
и вот в одной из них – позавчерашней –
мы всё ещё счастливые, смешные,
и ты сказал – я выгляжу домашней.

И  мы продрогли оба в старом парке
и взяли по баккарди и по чаю.
Хихикают три сводницы, три Парки,
но мы интрижек  их не замечаем.

Мы светимся средь пасмурных  прохожих.
Вороний грай. Ледок сошёл на лужах,
и ты сказал – глаза мои похожи:
оттаяли и серые к тому же.

Ещё горяч  огонь кленовых  листьев –
букет в руке у девочки случайной…
Октябрь – рыжий зверь  с повадкой  лисьей –
крадётся вслед, но мы не замечаем.

 И скоро возвращать и возвращаться,
и где-то беспокоятся  родные…
Спасибо за  мучительное  счастье –
разглядывть  реальности иные.


***

Я расскажу тебе о секретах нежности –
это когда босиком по речному берегу,
это когда речная вода с небесною
 тихим дождём целуется в летней заводи.

Я расскажу тебе о секретах нежности –
это когда негромко шелестом августа
лето погладит липы, уже отцветшие,
и убаюкает ласково перед осенью.

Я расскажу тебе о секретах нежности –
зто не больно –  это светло и радостно,
это когда тридевятое, непочатое
тёплыми ливнями мерится расстояние.

Я расскажу: все розы Каира, персики,
гребни, цепочки на Рождество и прочее –
всё, что волхвами нам с тобой предназначено,
сбудется.
Я на стекле запотевшем выведу
имя твоё...

Пускай пассажиры хмурые
спросят, откуда взялась золотая  бабочка,
та, что с моей улыбкой впорхнула вечером
в тесный салон маршрутки, и стало солнечно.

Я расскажу тебе о секретах нежности…
Слушаешь, милый?
Слушай меня, пожалуйста...



***

Врасти в тебя со всеми потрохами,
неумностями всеми и стихами,
пока бы нас крутила, как могла,
безжалостная времени юла.

И пусть бы нас она вращала, милый,
всей центробежной, неизбежной силой
соединяя – кожей и душой,

в единую слагая монограмму,
от боли и любви беря по грамму
из вечности совместной небольшой.



***

Скажи хоть что-нибудь, пока у телефона...
тебе не увидать, как с этой стороны
слетает плотно снег ... твой голос как икона,
мой голос как мольба в сосуде тишины.

Я выйду налегке в нелётную погоду
и буду торопить заспавшийся трамвай,
и снегом  – по щеке, и мёрзлая свобода,
и пара выходных – январский стылый рай.

И вакуум.  И снег.  Ни выдоха.  Ни звука.
И вечер как немой.  И время за спиной.
И город (имярек).  И долгая разлука
который день дрожит
подвздошною струной.



***

Уходя, не рискуй возвратиться,
потеряй свою память в зиме.

Nevermore  –  бирюзовая птица  –
промелькнёт одиноко в окне.

Оплывают февральские ночи,
брезжит пламя тревог и разлук

...просто я терпеливее прочих,
и ещё голосит колокольчик
в колокольне покинутых  рук.