Дождь. Слякоть. Туман. И опять непогода
Кого-то заставит вернуться в тепло.
А кто-то вам скажет, что этим природа
Поможет, когда на душе тяжело.
В вечернем тумане продрогла немного.
Зашла отогреться в ближайшем кафе,
Пусть кто-то другой здесь ищет иного -
Но строки тумана звучали в душе.
Ей столик - в углу самом дальнем.
И пусть остывал жасминовый чай.
Лицо озарило, застыв ожиданьем,
Не радость с надеждой, а просто печаль.
Слегка растрепались чуть влажные кудри,
Мешали, стремились ей пасть на глаза,
В которых застыли минувшие бури,
И так же прекрасно читалась гроза.
И строки ползли по бумаге лениво.
Задумчивый взгляд, и в руке карандаш.
Лицо вдохновенное - очень красиво,
И так же заманчиво, словно мираж.
Шарф нежно окутывал тонкую шею,
И нежный румянец застыл на щеках.
Окутана дымкой, подобно Орфею,
Вот только все в жизни - не в призрачных снах.
Мужчина картиной такой любовался,
Стал храбрый, напористый чуть захмелев.
В попутчики долго ей он набивался,
Чужими стихами ей вкус подогрев.
Как будто бы муза ее вдохновенья
Впустила погреться немного его.
И стало подвластно, ну пусть на мгновенья,
Все то, что подавно ему не дано.
И долго бродили, укрывшись туманом.
И много раскрыли неведанных тем.
Захвачены бурных страстей океаном,
Безропотно сдались в надуманный плен.
Как будто их души, еще с прошлой жизни,
Тянулись друг к другу, случайно нашлись.
У них на двоих – все - и чувства, и мысли -
И словно сердца воедино слились.
Беседы текли и плавно касались
Стихов и искусства – велений души.
Пора расставаться, но нет, не расстались,
А только домой отогреться зашли.
И снявши пальто, он затих удивленно.
Ах, стройное тело не скрыл трикотаж.
Высокая грудь. Взгляд застыл восхищенно.
И новый заманчивый плотский мираж.
Он вынес на кухню ей томик случайный –
Хотелось развеять тоску ее, грусть.
Просил он ее раскрывать свои тайны –
Не знала творений своих наизусть.
Помятый листок, протянула смущенно.
Вот здесь между строчек все тайны души.
Глазами прошелся уже отстраненно –
Нет, мысли не рифмами поглощены.
Ну, как же, как можно, как в этой головке
Могли появиться такие стихи.
Упрямая ямка в ее подбородке…
Да, нет. Ведь она рождена для любви.
И страстно обнял он ее в поцелуе,
И платье хотел он уже разорвать.
А сердце надежды опять обманули –
И даже не плакать, хотелось кричать.
Нет, слезы в глазах застыли беззвучно.
В рывке, что есть сил, оттолкнула его.
Вернулась печаль. Как больно, как грустно –
Душа ожидала совсем не того.
О, как же жестоко она обманулась
Слияньем беспечным души и сердец.
На лестнице снова она оглянулась -
В проеме дверном лишь взбешенный самец.
Не вызовет больше ее интереса
Туманный мужчина, которого нет.
«Подумаешь невидаль, ты – поэтесса!»-
Презрительно, с руганью, бросил ей вслед.
Сбежала в мгновенье, ступень чуть касаясь.
Укрыла от взглядов ее темнота.
Достаточно, хватит с любовью, расстались –
И сердце умолкло, опять пустота.
Темно во дворах. На свет остановки
Бежала, махнула, поймала такси.
Движенья пугливы, и даже неловки.
И встреч больше с нею напрасно не жди.
Курил много, пил кофе черный и крепкий.
На кухне, все той же, он встретил рассвет.
Вернуть. Все исправить. Но нет и зацепки,
Лишь имя на память, а большего – нет.
И что-то невольно пронзило лучами.
И больно, тоскливо заныла душа.
Искал он такую, наверно, годами,
Что сердце с обидой его унесла.
Гулял он, подолгу, один вечерами,
Особенно в дождь или сильный туман.
И в том же кафе, с надеждой, глазами
Все ту же, его, поэтессу искал.
14.04.09.