1.
А по ночам бывают сны – таинственны, фатальны –
С потусторонней стороны на лодочке луны
Их доставляет капитан седеющий печальный,
Уключин звуки в тишине хрустальные слышны.
И в этих снах снега, снега, огромные сугробы,
Заледеневшие леса, за ними берега
С волной летящей на песок сусальный высшей пробы,
На небе солнечный зрачок скрывают облака.
И ходят люди у воды босые молчаливо,
Но отчего-то не видны прибрежные следы.
И ощущение того, что люди ждут прилива,
И в бледных лицах видишь ты знакомые черты.
В больших распахнутых глазах боязнь и ожиданье…
Из облаков течёт лучей янтарный мягкий свет,
Ты понимаешь невзначай, что вот оно – свиданье,
Что это те перед тобой, кого в помине нет,
Кому сегодня плыть в края, откуда нет возврата,
Прилив начнётся – тут как тут седеющий Харон.
Они зовут тебя к себе. Ты смотришь виновато.
Уключин звон и в этот миг мгновенно рвётся сон…
2.
Здесь ночью в облаках двенадцать лун
Небесный свод черней обсидиана.
Здесь птица обитает – Гамаюн.
И бродит по тропе седой горбун,
Сокрытый поволокою тумана.
В угрюмой лиловатой тишине,
Бормочет с каждым часом глуше, глуше…
Рыданья расплываются вовне.
Котомка на согнувшейся спине,
В которую он складывает души
Людей, что опочили на земле,
Что стары были, молоды и юны.
Горбун бормочет, плачет в полумгле,
Морщины на его крутом челе…
Печально в облаках сияют луны…
3.
На поляне качнётся трава, осыпая росу.
По-над лесом крылом промелькнут воровато зарницы.
Заметается голос испуганной до смерти птицы,
Заколышется слабое эхо его на весу.
Моментально покатится в пруд голубая звезда,
Распоров небосводу гортань, словно острая бритва.
Камыши зашуршат – зазвучит отходная молитва
И слезами косыми польёт дождевая вода.
Где-то в доме далёком погаснет оконный маяк.
И усопшему тихо ладонью прикроют глазницы.
Задрожит в темноте огонёк золотой у божницы
И взовьётся кровавый рассветный распоротый стяг.
4.
на скрюченных пальцах качают дубы облака,
корнями впиваясь во мхи, что укрыли поляны,
плывёт в колченогие дебри седая река,
изогнутый месяц над ней – завиток ятагана…
высокий тростник пробуравил впотьмах берега –
вознёсся колючим, густым золотым частоколом,
над скользкой водой полуночная, тонкая мга
раскинута белым и неощутимым подолом…
застывшая рыжая стайка усталых осин –
сквозистые тощие, в лиственных кляксах, скелеты,
а воздух насыщенный сладкий струится с низин,
стекая в плывущую медленно старую Лету…
трава под росой; крик проснувшейся в чаще дрофы,
лиловые тени над пышной немой расторопшей;
качают безмолвно махровое небо дубы,
и мир неживой, онемевший, оглохший, усопший…
5.
ветер прожитого дня, полуночного огня,
убаюкай на ладони бесприютную меня…
расскажи про белый свет, про того, кого здесь нет,
передай из дальней дали ожидаемый привет.
нашепчи мне о таком, с чем давненько ты знаком,
и поведай о печалях журавлиным языком,
об усталых рыбаках, рыбой полных челноках,
о рыбачках, что встречают их на старых берегах…
о тоскующем слоне, что трубит, когда луне
отчего-то вдруг не спится, точно так, как ныне мне;
о мозаике следов под навесами садов,
о колибри шелестящих над бутонами цветов,
о загадочной звезде в турмалиновой воде
успокоившейся речки, о пространной пустоте…
ветер прожитого дня, полуночного огня,
убаюкай на ладони бесприютную меня…
6.
Лежать в бреду на смятой простыне,
И чувствовать малейшее движенье
Луны и звёзд в зашторенном окне,
И сумрачных теней преображенье
В единое огромное пятно –
Расплывчатую дышащую тушу,
Готовую тянуть тебя на дно,
Наружу выворачивая душу
Из скорченного тела; до нутра,
До атома пробрав холодным взором,
Терзая, вплоть до самого утра,
Визгливым, хрипловатым странным вздором…
Лежать в бреду, в горячечном огне,
Удерживаясь только силой воли,
Чтоб не взорваться криком в тишине
От рвущей на клочки безумной боли…
7.
... Чёрный ветер –
… вздох бумажный,
привкус солодово-бражный.
Плач дождливый поминальный.
… Купол церковки сусальный.
Стон протяжный колокольный,
… необычно сердобольный.
Причитающие птицы.
Горсть оброненной землицы.
… Крестик.
Свежий холм могильный.
Кто-то маленький бессильный…
8.
вот так вот обрываются слова
на кончике эмоции, на вздохе,
вот так вот растворяются эпохи,
и в воздух устремляется трава
забвения, неведенья, тоски –
немые эфемерные колосья,
а небо над земною жёсткой осью
выпрастывает звёздные соски,
и капает прозрачный Млечный Путь
молозивом на старые погосты,
вот так вот всё негаданно и просто
кончается для всех когда-нибудь…