Я, наверно, больше не смогу писать о чём-нибудь другом:
Все мои стихи давно уж для тебя, и каждое - о нём.
Новая несмелая строфа пропитана тобой,
Музыкой весеннего рассвета и кофейной тишиной.
Всякая моя слеза - предвестница твоей,
С каждой твоей болью - я ещё слабей.
Милая, прошу, держись, ведь скоро новый май,
Умоляю - только веры в небо не теряй.
Мне б учиться на твоих ошибках, быть умней,
Отказаться от несбыточных мечтаний и идей,
Только этот чёртов март сломал меня,
Я теперь не знаю, кем же я больна.
Но теперь уже неважно, не о том речь,
Ты болишь во мне сильней, я смогу уберечь
Вас обоих, даже, может - себя,
Но горит во мне любая строчка твоя.
Душу, милая, себе не трави,
Береги себя, прошу, береги.
Я с тобой вдвоём могу пройти до конца,
Только умоляю - вытри слёзы с лица.
Вот тебе моя рука - не отпускай,
Я дам сил, чтоб пережить этот май,
Только, милая моя, не гони прочь,
Даже если у меня не выйдет помочь,
Мы с тобой тогда пойдём вперёд, не спеша,
И по стали взгляда, и по лезвию ножа.