12 апреля, день Космонавтики…
А я помню тот, который был больше двадцати пяти лет назад.
Снег уже почти растаял и только по обочинам лежал грязный и очень плотный. В этот день было -2, пронзительный ветер с редкими, какими-то осенними снежинками. Грязь на дороге замерзла, была кочковатая и нога никак не могла попасть на ровное место. Кто-то держал меня под руку, народа было так много, что я не видела пространство впереди себя, но и лиц не различала тоже…
Удивительно, что два дня назад, 10 апреля, все было по-другому - жарко-жарко, солнце заставило расстегнуть пальто и снять вязанный зеленый берет, который всегда висел блином на одной стороне головы, а другим краем доставал почти до плеча.
Нас отпустили после третьего урока, и пока шла домой, то строила планы на оставшийся день. Сначала к папе в больницу – сказал, что лег не надолго, потом поем быстренько, пробегусь по домашнему заданию и гулять. Конечно же, гулять! Такой редкий день нельзя упускать. Пойдем с подружкой, тоже Галкой, сначала к кинотеатру, потом по ул. Ленина… а вдруг Его встретим, мое первое серьезное увлечение… Но сначала в больницу.
Залетела в палату с улыбкой и бодрым вопросом: »Пап, что случилось? Что тебе принести?» Он лежал в постели, и лицо его было почти, как обычно, только показалось, что на щеках чернела щетина, хотя утром, уходя на работу, он всегда брился.
Я была там минут пятнадцать, зная, что к вечеру прибегу опять, с его зубной щеткой, минералкой да котлетами, что нажарила к обеду мама.
Через двадцать минут была уже дома и собиралась съесть два яйца, сваренные в мой любимый «мешочек» В дверь позвонили. «Маме рано, с подружкой позже увидимся, кто бы это мог быть» - недоумевала, идя открывать. Там стоял папин водитель, парень лет двадцати трёх, который относился ко мне со снисходительным уважением, а мне он казался взрослым, по сравнению с моими шестнадцатилетними одноклассниками, но с которым я немного кокетничала.
- Привеееет, а ты зачем?
- собирайся, поехали…
- подожди, я поем…
-все потом, поехали быстро.
Надеваю пальто и иду за ним в машину, пытаясь на ходу узнать причину такой поспешности.
По дороге болтаю о погоде, о том, что через месяц последний звонок, что хочу стать тренером и поеду поступать в спортивный вуз. Опять, со смехом, спрашиваю: »что за спешка?»
- Приедем, всё узнаешь…
Остановились у здания военкомата - высокое крыльцо, у двери Лидия Петровна, секретарь папина. Не даёт открыть дверь, руку мою берет, внутрь пускать не хочет…
-Галя, послушай…
-Лидия Петровна, да что случилось?
-Галя, папа умер…
Еще не понимая сказанного, я заорала «нееееет!», я рванулась с этого крыльца куда-нибудь бежать, что-нибудь изменить…
С того момента, когда папа был еще жив, прошло сорок минут.
А жизнь моя разделилась мгновенно - с ним и без него.
Дальше почти не помню. В рабочем кабинете - мама, с остановившимся взглядом, люди входят и выходят. Наша квартира с чужими людьми и, сдвинутой к стене, нехитрой мебелью. Опять люди, люди, люди… В основном, мужчины папиных лет, в военной форме. Кто-то пожимает мамины руки, гладит меня по голове, много венков и чужих запахов.
И этот день, 12 апреля. Я уже не плакала: не было ни слёз, ни сил.
Под траурную музыку говорили много слов, в смысл которых даже не пыталась вникнуть и когда начала стучать земля по деревянной поверхности – музыка зазвучала так громко и трагично, что сердце сначала упало вниз, а потом бешено рванулось к горлу, выбивая из него крик. Когда земляной холм был завален цветами и венками – раздался оружейный залп, потом ещё один, ещё…
И вдруг всё стало пусто и обыденно, толпа стала расходиться, а нас повезли домой. И всё кончилось…
Позже я пойму, какой опоры я лишилась, сколько раз я мысленно спрашивала его совета, сокрушалась, что не увидел внуков - дедом он был бы хорошим…
А день Космонавтики с тех пор для меня - праздник с черными лентами.