Небесная рыба
на полпути к рассвету
уронила свой мутно-голубой глаз
в зелёную явь тополя,
убитого под моим окном:
раскололась глыба
предвитринного топота,
утверждённая магазинщиком-палачом…
Можете не считать меня поэтом.
Что мне в том?!
Когда каждую ночь подключаюсь к свету
круговых метаморфоз,
как мороз
продирающих шкуру Леты,
проглотившей мой дом –
выплюнет, в кипяток разогрета.
Знаю,
но не желаю
быть единственным в нём
жильцом.
Поэтому
не когда-нибудь где-то,
а здесь и сейчас
обращаю ваше одухотворённое
внимание
на серое
пятиэтажное здание,
обыкновенным цоколем
с исключительной верою
подключённое
к тополю,
ствол которого я не спас,
но свет, что в кроне
кровной,
не гас
песенными ночами,
в который раз
прорастая неспетым,
сливаясь с великим молчаньем,
возвращает облаку лунный топаз,
схваченный очами,
растущими в это
для вас,
на полпути к рассвету.