В мартеновскую печь летят поэта строки.
Коксующийся стих искрится и кипит.
А формы у литья грубы, да кособоки,
И пьяный мастер качество отменное сулит.
Но колокол отлитый звучит, как погремушка.
Нет старых переливов из пушкинской поры.
Торчит над монитором онлайнова макушка,
На золотое дерево тачает топоры.
И усмехнувшись иро, с казачьего размаху
Секирой половиня позолочёну соть.
Следов не понимая, сама кладет на плаху
И голову чумную, и жизнь свою, и плоть.
В кругах вращая небо, летит на землю тыква
Светящими глазами и свечкой изнутри.
Смеюсь, не возражаю, ведь ты уже привыкла,
Что я ловлю твой овощь с названием "Наври".