Цикл "Художественная галлерея" навеян произведениями искусства От древности до недавнего времени.
1. Золото скифов
Олень готовится к прыжку,
Закинув за спину рога.
Его на первом же скаку
Настигнет меткая стрела.
Но он не сгинет, словно сыть,
Его сначала на земле
Стрелок доверит начертить
Всё той же гибельной стреле.
Затем из золота модель
Он по рисунку отольет,
В которой царственный олень
Продлит стремительный полёт.
Забыт, пылится грозный лук,
Но сколько сказочных вещей
Произойдет из дивных рук
К тщеславью кочевых вождей.
Утратит племя одного
Из опытных своих стрелков,
Чтобы художеством его
Войти в историю веков.
5 – 6 февраля 2001 г.
2. Портрет портного
(к картине Д. – Б. Морони)
О чем над бархата волной
Задумался портной?
Он ножницы решился взять,
Но медлит приступать.
Он далеко не седовлас,
Ещё годится к танцам
И, если надо, тон задаст
Всем щеголям бергамцам.
Напрасен слух, что им забыт,
Тот страшный чумный год,
Когда был бархатом обит
Его Лауры гроб.
Лишь только притупилась боль
За вереницей лет,
Не исчезает сам собой
Сердечной раны след.
И снова бархат перед ним,
Тот синий цвет, и вновь
Забилась пламенем былым
Разбуженная кровь.
1974
3. Натюрморт с рыбой
(В зале фламандской живописи)
Культ рыбы, культ трески…
Работа для ножа.
Мясистые куски,
Как рыбья плоть свежа!
Разделка рыбьих тел.
Сюжет не нов, не нов.
Фламандец им владел,
Колдуя у холстов.
Но кто изобразит
Наш кухонный интим?
Чревоугодный быт,
Он нам смешон самим.
Когда почти бегом,
В послерабочий час,
В попутный гастроном
Втекают сотни нас.
Пакеты и кульки,
Фасованная снедь…
О, славный культ трески,
Холстов фламандских твердь!
Май, 1981 г.
4. Капризница
(к картине А. Ватто)
Какие речи между ними,
И отчего в ответ она
Капризно повела своими
Плечами, строгости полна?
Негодованьем складки платья
И те наполнились. Рука,
Опущенная для пожатья,
Отдернута от шутника.
Но рандеву не прерывая,
Внимая соблазнителю,
Красавица, привстать желая,
Всё ж не покинула скамью.
Она улавливает взором,
Что кавалер готов к броску.
Он, чтоб убрать причину спора,
Не прочь прибегнуть к кошельку,
Что вызовет, в том нет сомненья,
Согласья сдержанный кивок.
Как выдает её волненье
Изящной туфельки носок.
4 – 5 января 2001 г.
5. Аржантейль
(к картине К. Моне)
Т.Я.Н.
Аржантейль, веселый гомон
Отдыхающих гребцов.
Берег бухтами изломан,
Шляпки, флаги всех цветов.
На лету касаясь пены
Набегающей волны,
К горизонту дерзновенно
Паруса устремлены.
Небо высветлено зноем,
И под тентами кафе
Тесно парам. Над водою
Льется музыка. И смех
Юных женщин не смолкает,
Он повсюду, он звенит
Над кабинками купален,
Над верхушками ракит.
И лишь стоит мне забыться, –
В дуновенье легких струй
Ощущаю на ресницах
Аржантейля поцелуй.
1972 г.
6.Синие кони
(к картине Ф. Марка и В. Кандинского)
Среди святынь
Синяя синь.
Крепкой закваски
Синие краски.
Символ печали
Слепотой встречали,
Сами себе врали.
Застоявшись, ржут синие лошади
(Репродукция, Скрябин и бра)
Лошадиное: «Ио-о» над площадью
Поднялось, словно пламя костра.
Вопреки зубоскальству охульника
Все равно в наш пришел интерьер
Синеватым цветеньем багульника
Незнакомой печали курьер.
Фресковый чад,
Слёз звездопад.
Лик богородицы,
Рушник, как водится.
Песней залейся,
Лбом об пол бейся,
Хоть плачь, хоть смейся.
Святополк окаянный,
Убиенные Глеб и Борис.
Выпал год урожайный
На мышей и на крыс.
Где ты, дудочник избранный?
Ты готов как в капкан
Этих тварей харизменных
Заманить в океан?
Времени ход –
Крестовый поход.
Синие кони,
Гвозди загоним
В веру старинную,
В славу былинную.
В правду холстинную!
Зачумленные от томления,
Растерявшие всех святых,
Ждём неистово Воскресения,
А не просто двух выходных.
На закатные зори любуемся,
Слово скажем, считай, что молчим..
Рукотворные наши безумства,
Как нашествий батыевых дым.
Снова щелчок,
Бельевая веревка,
Синий чулок –
Женских ног упаковка.
Синих ветров поцелуи легки,
Прошлых веков отцвели васильки,
Голые стебли, как волчьи клыки.
Белой ночи растворенный огонь
И, застоявшись, Дворцовый
Крыльями взвился, как вздыбленный конь,
Всадника сбросить готовый.
Столько скопилось кругом новостей,
Глобус щетинит иголки.
Снова в лесах барабаны церквей,
Время сгребает осколки.
Телеквадрат
В синем до пят.
Благословенна,
Матерь антенна.
Изображенье по всем каналам,
Как на все стороны забуксовало.
Вот же каналья!
И летят за лошадиным «Ио-о»
Мотыльки на крыльях из песка,
Мимо стадиона, где бурливо
Льется желчь судейского свистка.
Нет обиженных, нет одиноких,
Вечный праздник в кружеве свечей!
Раздробились в запятые строки
От копыт тех бешеных коней!
Линий разгул
(Э-ка загнул)
Духа болезни
Тоже полезны.
Без назиданий, без идеала
Под пестролоскутное одеяло,
Бранью покроем, если мало.
В шорохах квартиры коммунальной
Бой часов отчетливо звучит,
День вчерашний впишем в поминальник, –
Кто-то завтра с ним откроет лист.
И кому-то завтра будет свята
Наша сумасшедшая судьба.
В чьих ладонях, всхлипывая, звякнут
Лошадей тех синих повода?
Пробы за пробой,
Выкинуть что-бы?
Чистое стойло,
Сытое пойло.
Атакой газовой
Из рамы вмазало,
Импровизацией месиво названо.
Наши дети распростятся с детством,
Во дворец отстроенный войдут,
Сундуки откроют, но наследства
Дорогого так и не найдут.
И по новому припомнят сказку
Про конька – каурку, горбунка,
Что свою заботливость и ласку
Разменял для Ваньки-дурака.
Кисти малярные,
Драмы бульварные.
Молодцы русые
Гнутся над гуслями
Кадры меняются,
Грани стираются,
Тысячелетие завершается.
Синее зло
Кому помогло?
Стремимся к бесконечности в масштабе всей страны,
Фортуны прихотливой адъютанты.
К полотнам в синей сыпи бредем средь тишины,
Как будто отрабатываем фанты.
Не возражаем попусту, к чему?
Даем себя во власть экскурсоводу.
И в намалеванную кутерьму
От подлинного хаоса, как в воду.
Глаза мадонн, страниц библейских вехи.
И топотом коней – телепомехи.
Март – июнь 1981 г.
7. На выставке Ж. – П. Лемье
Человек упорно вглядывается
За порог вселенной.
Рядом женские пальцы
На клавишах рояля.
Но больше всего мужчин в черном
С желтыми головами
И запорошенной снегом земли.
Служанка несет поднос,
Линия спины усилена
Вертикальным краем картины.
Маски, пацан на лошади,
Октябрьская охота,
И глупая ожидающая старуха.
Что за толчея в Монреале?!
Художник – предтеча истины.
Он спешит раньше всех
Узнать про новое в нашем мире,
Раньше всех собрать клевер
На ничейном поле,
Цветок к цветку,
В душистую охапку.
Не для коров, для людей.
Август 1974 г.
8. Скульптор
(выставка А.М. Игнатьева
в залах Русского музея)
I
У входа встретит Кора
С улыбкой и нага.
- Красавица из хора,
Я – Ваш слуга!
2
Мраморный блок
К стенке припёрт.
Творчества всплеск
Снова воскрес!..
Ощупью глаз
Точно, как раз…
3
Бояться вечной темы
И локти грызть?
Без темы все мы немы,
А тема – жизнь!
Допустим, только честность,
Не напоказ, не вслух,
Но честность в смысле лепкость,
Влюблённых в глину рук.
Упругость закруглений
И ровных гладей фон, -
Предлог для восхищенья
Продуманностью форм!
Чтя мастерства заветы,
Вникай же в суть вещей.
А голой правды метод,
Куда уж веселей!
С ним не пробиться глубже
Того, что на виду.
Топчи во всеоружье
Свою тропу,
4
Чтоб тема стала сгустком
Значительного. Здесь
И фокусы искусства,
И стержень смысла весь.
Не торжество показа, –
Стал философским толк…
Иначе, только фраза,
Сказал и смолк!
5
Шум информационный,
Уже сигнал условный.
Журнальная полемика,
В ней мненье современника.
Статья передовая,
Дорога столбовая.
Программный документ,
Лови, лови момент.
… Всё это – так, для шутки,
Творцы – народец чуткий.
6
И как же без оглядки,
Ориентир вне нас.
Аванс получен, значит
Иди, готовь каркас.
Заказы на халтуру
Никто не выдает,
Но нынче конъюнктуру
Сам чёрт не разберет.
В ту сторону и в эту
Заносит флаг,
Но не всегда по ветру,
Пойми, простак!
7
У входа встретит МАСТЕР.
Он сед и коренаст.
Кому-то скажет: Здрасьте,
И пятерню подаст.
И Кора без одежды
(Он ей лишь по пупок)
Над ним устало держит
Лавровый стебелёк.
1974.
9. Смерть Икарушки
(К картине Д. Шагина)
Закат, или немного крови
В тени моста погибшей птицы,
На эти краски заглядится
Художник в творческом безмолвье.
И в созерцательных усильях
Он вспомнит о себе, минувшем,
(Икаре, кажется) дерзнувшем
Взлететь на самодельных крыльях.
1974
10. Старые усадьбы Петербуржья.
1. Марьино
Века над нами власть имеют.
Здесь, в Марьине, к чему слова, -
Дворец, и церковь, сень аллеи,
Прудов зеркальных синева
Каким – то образом сумели
Перенестись словно с листа
Старинной звонкой акварели,
Как в раму, в здешние места.
И прошлое в своём обличье
Высоком вдруг сведёт на нет
Всё то, что нами так привычно
Зовётся суетой сует.
01.10. – 04.11.08
II. Волковицы
Безлюдье. Тишина. Развалы
Фундаментов особняка.
Давно некошеные травы
Партера. Здесь наверняка
Перед фотографом любили,
Собраться полною семьёй,
В плену усадебных идиллий,
Не ведая, что со страной
Свершится лет через двенадцать.
В аллеях призрачно - светло.
Замшелые стволы теснятся,
Как в сказке старика Перро
В камзолах спящие вельможи.
Два парных дуба вековых
Раскидистых и впрямь похожи
На неустанных часовых.
Струит холодный запах тины
Пруд с одиноким островком.
Повсюду прошлого картины,
Хоть парк зарос молодняком.
И мельничная башня, дремля,
Проломами зияя, ждёт,
Что принесёт ей пробужденье
Мечтатель, рыцарь, Дон Кихот.
03- 07. 10. 08.
III. Скреблово
Озеро подсвечено закатом.
Ветви наклонились над водой.
Липы со стволами в три обхвата
И поляны с кошеной травой
Окружали дом белоколонный,
С арочными нишами окон.
Жили здесь отнюдь не полусонно.
В ожиданьи благостных времён.
Сколько тайн скрывают парка кущи,
Роковых развязок, мелодрам,
Всё, что впечатлительные души
Поверяют только дневникам.
Гений места бережно лелеет
Память о забытых именах:
Надсона, Бардовских, Саломеи,
Прозванной Соломинкой в стихах
На щегла похожего поэта.
Дом сожгли в две тысячи втором.
В старом парке стало меньше света
И закат здесь вовсе не причём.
06 – 10. 10. 2008.
11. Ван Вэй.
9 стихотворений из цикла «Река Ванчуань»
1.В Манчене.
Я поселился
Где некогда был город Мэн.
Дряхлые ивы-
Минувшего времени след.
Что горевать
О живших здесь прежде меня.
Надо ль страшиться
Всесилья струящихся лет.
2.Хуацинский холм.
Слышится вновь
Крик улетающих птиц,
В утреннем небе
Проносится стая за стаей.
Веет предзимьем
От смёрзшейся за ночь травы.
Вниз по пустынному склону
Спускаюсь, предавшись печали.
3.Беседка из узорного абрикоса.
Каркасом беседки
Узорный стал абрикос.
Кровлей – настил из душистых
Пучков камыша.
Клочья тумана
Сгустились под балками, чтоб
Облаком вдаль унестись,
Где –то дождём прошурша.
4.Бамбуковый перевал.
Там, где рубщики бамбука
Выбрали себе приют,
Где в ручье обычный камень
Вдруг сверкнёт как изумруд
Незамеченный я вышел
На тропу к Шаншаньским высям
До поры, как лесорубы
Свой возобновили труд.
5. Оленья обитель.
Закатное солнце
В безлюдную чащу проникло,
Алым окрасило мох
Вдоль еле видной тропы.
Словно костёр оживил
Это печальное место,
Кажется, стали слышней
Чьи – то вдали голоса.
6.За стеной из магнолий.
Отпылали осенние краски,
Птицы мчатся
Всё дальше на юг.
Но ещё
В череду дней ненастных
День погожий
Врывается вдруг.
7.Заросли кизила.
На ветвях цветам подобно
Сочные плоды созрели.
Кажется, что с полдороги
Возвратилась к нам весна.
В эту пору не бывает
Для меня гостей незваных,
Всех кизиловой наливкой
Я порадую сполна.
8.Тропинка среди акаций при входе в дом.
Подметённая тропинка
Через заросли акаций
Ожидает, что в калитку
Кто –то стукнет ненароком.
Я надеюсь, это будет
Тот монах, сосед мой давний,
Что в горах уединился
В одиночестве глубоком.
9.Озёрная беседка.
Вижу лодку вдали,
Старый друг поспешает ко мне.
До рассвета мы с ним
Просидим при ясной луне.
Вино будем пить,
Слушать плески озёрных волн,
Лотосами любуясь
В какую ни глянь из сторон.
16 - 26. 12. 2007.