И вот: свои играя роли,
Всей фарисейскою душой,
Они пред нами руки моют,
А в храме – кровь течет рекой.
Казна у церкви измельчала,
И, чтоб пополнить свой доход,
Она епископов призвала
Вновь пощипать простой народ.
И, Рима следуя веленью,
Набиты туго кошельки:
За деньги всем, без исключенья,
Здесь отпускаются грехи!
Звеня неправедной монетой
И, индульгенцией шурша,
Они нам продадут советы,
Как жить, и каяться, греша!
Костры горят по всей Европе:
Жгут ведьм, да и не только их.
Доколе, Господи, доколе,
Огонь их совести затих?
Так рассуждал монах-священник.
Был Мартин честен и горяч.
«Пусть буду папству я изменник,
Но мне не мил народа плач!
Начнем сегодня это дело!»
И слово – меч. Свое воззванье,
Напишет он сегодня смело,
От шелухи очистив знанье.
Народу скажет поученье,
И отошлет в епископат,
Монаха сбросив облаченье,
Презрев нелепый целибат.
Но все ж стучаться будет долго
И с властью твердолобой биться:
Меняться нынче – мало толку,
Гораздо легче – разделиться…