кенгурёнок подумал, ударить ли первым, а может
пропустить пару-тройку ударов: зачем это всё?
неужели назавтра иначе закапает дождик
оттого, что соперник повержен, приятель спасён?
даже крошка луна, что на фоне светил зазвездилась
и распухла, собой привлекая наверх океан,
не отыщет в пространстве себя ни желанья, ни силы
измениться от этих страстей и на толику грамм.
он молчал в гробовой тишине и внимательно слушал,
словно что-нибудь выудить можно из омута тьмы.
«не могу, говорит, уберите, мне жаль эту грушу
и ещё не хватает большой материнской сумы»
он ударил вторым, блок умело поставив на первый.
он сражался как лев, если верно сказал гороскоп,
словно сжатый комок шерсти, мускулов, кожи и нервов,
он опять победил, и, как прежде, упал на песок.
задыхаясь в пыли, не внимая овации зала:
«что вы, звери, совсем?» - но они зарычали в ответ,
он проснулся. луна разжирела и ярко блистала
в проигравшей ей в партию жёлтый кружок синеве