Ты жадный ненасытный акробат,
Трюкач, огнеглотатель. «Мало! Мало!» –
Кричишь. Я, опасаясь кочегара,
Боюсь, что слишком громко кочерга
О створки печи лязгает. Проснется,
И отберет, гляди, горшочек солнца,
Который я с таким трудом достала.
Он, кочегар, хотя и добрый старый,
Но за утечку жара, по уставу
Снимают штраф, а кочегар – в долгах.
Да и жена, противная карга,
Долбит, что чечевица в пирогах
Уже полгода заменяет мясо,
А он ей врет, мол, просадил пиастры,
С атлантами играя в дурака.
Ты говоришь: «Родная, я промерз,
Носки и плед и двести грамм не катят,
Мне, знаешь ли, на солнце полежать бы
Но кто бы это солнце да принес?»
Я рада бы, родимый, но до слез
Обидно, как ты, жалкая скотина,
Погреешь спину и за миг остынув,
Еще попросишь, скажешь: «Парадокс,
Еще сильней замерз».
Мне добряка-
У горна жаль…
Не стой на сквозняках
И слезь с окна,
И шевелись. Полезно.
В вулкан за солнцем больше не полезу.
Уже наворовалась, как могла.
Наверно, поколений с пятьдесят
После меня
А может даже двести
У всех наследников моих по женской
Ладошки будут жарче утюга.