Утренний триптих

Иван Сергеевич Денисенко
I.
Не поддавшись сонному недужью,
выбежав из сновиденья прочь,
я проснулся. Жирной чёрной тушью
в комнату, как в трюм, втекала ночь.

Был тяжёл холодно-звёздный запад,
воздух был тяжёл – и потому
я проснулся. И шагнул, как за борт,
в зыбкую и ладанную тьму.

Чёрный куб оконного проёма
серебрился, и фонарь-циклоп
акварелью мокрого района
украшал оконное стекло.

Напитавшись ясным звёздным светом,
зеркало мерцало на стене…
И в полночном натюрморте этом
было больше жизни, чем во мне.

II.
Пространство загустело и прокисло.
Луна декоративна и слаба.
Несу балласт навязанного смысла
И бремя атмосферного столба.

А там, где воздух жёлто-фиолетов
И сыростью сквозит из глубины,
Прожорливые щели турникетов
Берут из рук жетонные блины.

И в полутьме, бездушной и прогорклой,
Подобно расхитителю гробниц,
Ползу в ребристо-сводчатое горло
Тоннеля, убегающего вниз.

Во встречных взглядах – тусклый отсвет жизни,
Привычный, как сюжет семейных драм,
Как труд, как общепринятые джинсы,
Как растворимый кофе по утрам.

В моей душе – немые вспышки молний,
Угрюмые, как тучи, валуны
В пощёчинах прибоя – и лимонный
Холодный проблеск вызревшей Луны.

Но, к месту в жизни намертво привинчен
И в социум впечатан заодно,
Спускаюсь обречённо и привычно
По лестнице, сползающей на дно.

III.
Мой календарь, считая день за днём,
провидит наперёд все повороты,
как жизнь за покосившимся плетнём
или в октаве замершие ноты.

Всё неизменно. Так из года в год
начальница, в печали сероглазой,
мой, в общем, предсказуемый приход
встречает предсказуемою фразой.

Вот человек мелькнул передо мной,
он беспокоен, словно, жизнь итожа,
внезапно повторил свой путь земной,
где видел день за днём одно и то же:

метро, где были сны погребены,
работу, где мечты пришлось отбросить,
раздумья с недостатком глубины
и страсти, перекованные в проседь.

И в этой круговерти серодней,
в метели кофеинового пепла
душа себя растратила, и в ней
привычка к повторению окрепла.

Но это неизбежный приговор,
какие ни придумывай уловки:
вся жизнь, по существу, один повтор –
за вычетом вступленья и концовки.