Она носила в тёртом кошельке
процессий шорох,
иглы страха.
В дрожащей, тонкой,
высохшей руке
платочек (скорбный вздох).
Крупицы птахам,
морщинами сияя на лице,
ссыпала,
вспоминая участь злую.
Машины бесновались на кольце,
расшвыривая щедро в спины струи.
Но лёд солёный
пережитых лет
щадил её прогулки с передышкой,
и проторённый оставался след
до крошек -
их клевали воробьишки
из-под мелькающих
куда-то мимо ног
у памятника
с чёрным пьедесталом.
Она всегда носила шум эпох
и крошки, что охотно раздавала...
А ночью лишь ущербная луна,
направив долгий взгляд с вершины мира,
не думала о том,
когда она
освободит просторную квартиру.