где-то там, в космосе, где нет меня
ты смотришь на свои ноги, раскладывая
дождь на воду, ветер и лужи;
воск, плавящийся в твоих зрачках
вытекает наружу; и я
хотел бы, спрятавшись, согнувшись,
обмотавшись длинным зеленым
как елка, преподнести тебе день
или ночь, накрыть скатерть на ужин,
просто быть нужным. а там –
можно вернуться, кружиться, смотреть
как ласточки, бабочки, по одной
по две исчезают в зрачке. Оттуда
не возвращаются, прищурив глаз,
смотришь на дождь: разложенный
родной, расслабленный,
омывающий ветровое стекло. Со мной
можно быть слабой, в какой еще раз
мне скажешь – то, что я ждал,
но не жду. И под скатертью лишь
шерсть и усы тараканов.
Джаз
В дыме, расплескавшемся под звуки трубы
Под дождем, заглушающим крики тромбона
Нахлобучив черный капюшон на голову
Обернувшись зеленой простыней
Ходит, прислушиваясь к шелесту шорохам
Листьев и трав капель сползающих
С веток по веткам деревьев в нотках
Сквозь мглу долетающих саксофона
И так – пробираясь сквозь заколоченные
Серые ворота, открытые для странников,
Ставни, словно ресницы, с которых
Стекают, как дождь, воспоминания
Сгорбившись, паутиной обмотанная
Вся сладкою перемазана свежестью
Полюбившая едва слышное эхо
Промокшая под дождем музыка
* * *
А у луны – десять лучей,
освещающих ночь,
И вокруг луны – ореол темноты,
жадно впитывающей ее свет,
И на того, кто сидит под луной,
падают зубы драконов,
И на луну слетаются умирать мотыльки.
А у темноты – десять глаз,
рождающих страсть,
А у ночи – десять отверстий,
жаждущих твоих рук,
И под деревом есть место,
о котором никто не знает,
Как эти губы впитывают твой стыд.
Пустыня души
В стране, где я родился
нет листьев –
Сказочно непреступно возвышается
Над долиной, заросшей кактусами
Одиноко цветущими желтыми цветками.
Под землей, где течет вода,
холодно –
От слез, которые ты плачешь по мне,
От странных ласковых прикосновений
Зимы, крадущейся из-за горизонта.
Среди птиц, по которым забыл
выстрелить
Стаей взметнувшихся из-под ладоней
Среди пепла, падающего на седые волосы
Одна барахтается – некрасивая черная.
У времени, разделяющего нас
попрошу
Зажигалку – прикурить последнюю сигарету
И кисточкой, смоченной песком и ветром,
Нарисую в пустыне зеленый лес.
* * *
завтра, когда я буду поэтом,
я расскажу, как противно мочиться в белом сортире
с поручнями, сверкающими как зубы престарелых официантов
я расскажу, как погано видеть утром конверт, в который –
предполагается – ты должен положить деньги: меньше, чем
хватило бы на книгу одного настоящего поэта.
я расскажу, как тошнит от таксистов, пересекающих
двойную сплошную. и азиатские женщины в тонких
костюмчиках машут рукой, подзывая носильщика.
И как ожиревшие полицейские стараются сесть на стул,
а бомж вылезает из домика, почесывая седую бороду
Я расскажу, как одиноко в твоих глазах, когда остывает чай,
И как прошлой ночью тебе приснилось, что я вернулся,
Но я не ушел – я писал свое первое стихотворение.
* * *
Если бы ты растворилась в мире, как Бог
Я бы смог собирать тебя с листьев утром росой
А вечером слушать тебя хором лягушек в пруду
А ночью укрываться тобой одеялом.
И мои бы глаза были твоими глазами
И я бы видел то, что видишь ты
И смог бы твоими руками держать себя за руку
И любил бы тобою себя
***
Коты остались довольны
Пиршеством произошедшим
Налопались животы набухли
На диван не смогли запрыгнуть
Поросенок был жирный очень
Сало во много слоев наросло
Отрезали ломтями, хвостик
Кинули – собака поймала
Клавдию под столом потрогал
Довольна – пузыри меж зубами
Стульчик скрипит под попой
Чешется. Неудобно!
Кетчуп с бороды на колени
Вилка втыкается в ляжку
Мужики гомонят после водки
Свадьба!
* * *
Еще вечером, когда пыль оседала на ветви кустарников
И в тумане виднелись очертания пришвартованных судов
И чайки садились отдыхать на тросы, скинутые на пристань
Один за другим мы позволили прикоснуться к себе.
Распустили крылья, пропустив полчища крохотных мушек
Раскрыли створки раковин скрывавших жемчужины
Брызнули светом на край мира, в котором ты рос
Обнажили колено, приподняв край вышитой юбки.
Утром, проснувшись от ветра, дующего с края леса
Вспугнутый роем медуз, припавших к твоим ногам
Пойманный в сети линз гигантского телескопа
С волнением прикоснулся к твоей бархатной коже.
Дотронулся до птенца, разевающего розовый рот
Увидел, как на ладонях смыкаются створки раковины
Прищурившись, уловил свет первой звезды над морем
Взял женщину, отдавшуюся тебе целиком.
* * *
Тонкой струной повисший над подоконником
Отклонившись земным притяжением
Помолчав, подумав о брошенной
Оставленной за семью печатями
Одинокой, не кормленной с вечера
Птице, передумал прыгать.
* * *
Посадили семена испражнений
И ждут, пока взойдут сочные
Зеленые, дающие бутоны
Обильно цветущие испражнения
А к августу, когда дожди оросят
Посевы, и насекомые закончат циклы,
Гроздями свисающие плоды
Собирать в поле выйдут девушки
* * *
Я – дерево
И ты – дерево
И между нами –
Любовь: клубок микоризы запутанный.
Я касаюсь твоего корня
Кончиком своего корня
Под землей –
Хранящей тайну наших прикосновений.
И от ветра к твоим веткам
Прижимает мои ветки
И слышу –
Как течет сок по ветвям обнявшимся.
А осенью опадают листья
И твои опадают листья
И однажды –
Наступит весна, когда не распустятся снова.
коллайдер
Катастрофически кружится
Взъерошены волосы
Обнявшись
Мы исчезаем
За горизонтом событий
Сквозь сокровенное
Куда не проникает свет
Куда не проникает тьма
Просочился я
И ты
И тут
Я чувствую
Прикосновение твоих губ.
Песни молодых. 1.
И вот наступил тот день, когда, сняв очки, зацелованные сладкими припухшими чуть полуоткрытыми, видишь, как они идут.
Сквозь губную помаду не разобрать подробностей: тонких седых волосинок, изъеденных дерматофитом, синих болячек, изъеденных трипаносомой.
Усталая нескончаемо бесконечная вереница старух, поддерживающихся в шатании ветром, задирающим потрепанные подолы обесцвеченных юбок.
Склонившись головой к земле, нюхая дым оттуда, скрюченные пальцы жадно схватили подол, чтобы не отстать, и так одна за другой, друг за другом.
Игнорируют светофор, игнорируют колонну инаугурации, клюшками задевают копыта прохожих, в подъездах темно и сыро, и хочется отдохнуть.
Песни молодых. 2
старость
Моей ночью была твоя ночь
А стало: Недоделанное дело
Расколотое посередине зазубренным
топором. Самураи ждут, а мы – нет.
Мы уходим пожинать плоды
Покосившись, цепляясь скрюченными
Измученными непреодолимой старостью
Пальцами за халат старухи,
что сгорбилась, кряхтя переставляя иссохшую ступню
перед носом, намекает, что она и есть ты.
сочиться
В твоих ладонях завяли мои лепестки
Глаза, отражаясь в звездах, закрылись
И ты, растопырив пальцы, смотрела
Как я просочился сквозь.
Все это – лето
Песня, в которой потерялись слова
Под аккомпанемент падающего листа
Березы или тяжестью спелой вишни
Оркестром колышущихся головок клевера
Жужжание насекомых пролетающих
Случайно задевших ухо крылом на кончике
Которого ветер и последние капли дождя
И пыль на дороге по которой шел
Ноги, завязшие в топкой глине
По грунтовке к любимой затерявшейся
Среди старых серых домов лаем собак
Оглашая вечер и первые звезды
Свет в окошках за строем старых осин
За кладбищем укутанным серым дымом
И среди старых камней и крестов
Одинокая спящая кошка.
* * *
Растение, дико цветущее в саду
Плачущее ненасытными слезами
Стекающими по махровым веткам.
Лоскутки увядающей молодости
Повешенные пролетавшим ветром
Уносящимся уносящем свежесть.
Дикий страх казаться засохшим
Засыпанным опавшими лепестками
Под ласковым взором времени.
Корни, обнимающие клочья земли
Руки, соприкасающиеся пальцами
Твои и мои. Мои и твои.
Протягивая к самому горизонту
К разорванной черной туче
К трепетным воспоминаниям.
Последние капельки сырости
Первый предвестник дождя
Ненароком дающего жизнь.
Новую, безвозмездно.
Циклоп
Мои воины – на конях – не боятся дыма
Мои воины – на конях – пересекут степь
Стрелы моих лучников собьют тебя из седла
Свинец наконечника разобьет тебе голову
Прячься между камней – в логове шакалов
Прижимайся к земле – под укус скорпионов
Умирай от жажды и голода среди пустыни
Все вокруг тебя испещрено моими следами.
* * *
Я модный
Я жирный
Мне уступают место
Я не уступаю место
Я ем печенье
И чипсы
И еще я ем…
Впрочем, просто ем.
Я готов навалиться
На тебя пузом
Сверху
Снизу
Сзади
Лишь бы.
Знаю, хочешь
очень
жирного
модного
Так давай!
* * *
Я потолстел
Немного тут, немного там,
А, в целом, очень много
В целом: весь заплыл жиром
В целом: весь в складках
Ручки не опускаются
Ножки не поднимаются
Даже веки едва смыкаются.
Девочки
обращают внимание
Только толстые, очень толстые.
Зато коренастые
Зато грудастые
Зато предлагают любовь
С первого взгляда и вечную
Вот думаю.