1. ДВА ВЕКА с ПУШКИНЫМ
"Отцы пустынники и жены непорочны,
Чтоб сердцем возлетать во области заочны,
Чтоб укреплять его средь дольних бурь и битв,
Сложили множество божественных молитв;
Но ни одна из них меня не умиляет,
Как та, которую священник повторяет
Во дни печальныя великаго поста ;
Всех чаще мне она приходит на уста
И падшего крепит неведомою силой:
Владыка дней моих! дух праздности унылой,
Любоначалия, змеи сокрытой сей,
И празднословия не дай душе моей.
Но дай мне зреть мои, о Боже, прегрешенья,
Да брат мой от меня не примет осужденья,
И дух смирения, терпения, любви
И целомудрия мне в сердце оживи".
(А. С. Пушкин)
Нет, не дань моде – читать и писать о Пушкине в канун знаменательной даты двухвекового юбилея поэта... Самое сердце человеческое имеет свойство – хранить и
оберегать православное имя!
Были же и иные стихотворцы, мудрствующие как бы из головы, ею же и понимаемые – но в сердце – Александр Пушкин. В сердце нашем остаются лишь глубоко русские люди, кто просвещен Светлой верой. И здесь мы говорим уже о некоем феномене русской души: "Воды глубокие плавно текут, люди премудрыя тихо живут"...
Набили оскомину все эти "санты-барбары", кои с нравственной точки зрения идентичны Содому и Гоморре. Пушкин ищет совершенно же инаго – "королевич Елисей, помолясь усердно Богу, отправляется в дорогу за красавицей-душой, за невестой молодой". И это не сказка, а состояние человека, непримиримаго ко свершившемуся злу и ищущего высшей правды и справедливости, этих неотъемно связанных удивительной формы – красоты с великолепным содержанием – душою!
Во времена поэта целостные натуры не поизвелись ещё с земли Русской... Взять его Татиану – собирательный образ православной женщины - сердцем своим познающей и озаряющей своё окружение! В его лучах жалкой пародией выглядит пижон Онегин – на поверку мотылек-однодневка, бездельник и повеса, этакий "Фигаро здесь, Фигаро там"...
Вот уже два века с нами Пушкин, два века с нами и весь парад его героев. Да он и не измысливал их позже, а впитал с молоком матери, списал с лиц окружавших его современников. Даже иноземцы, сами того не осознавая до конца, тянулись в Россию и насыщались здесь тем зарядом милосердия и добропорядочности, которые так безжалостно
ускользали от них в их "оцивилизованных" странах.
Иначе воззрел поэт на крепостных после беседы с англичанином. На вопрос: "Что может быть несчастнее рускаго крестьянина?" – тот отвечал: "Английский крестьянин" ... "Как! свободный англичанин несчастнее рускаго раба?". "А что
такое свобода?" "Свобода есть возможность поступать по своей воле". "Следовательно свободы нет нигде; ибо везде есть или законы, или естественные препятствия".
"В чём вы полагаете народное благополучие?" "В умеренности и соразмерности податей"… "Как?" "Вообще повинности в России не очень тягостны для народа; подушные платятся миром, оброк не разорителен, кроме в близости Москвы и Петербурга, где разнообразие оборотов промышленности умножает корыстолюбие владельцев. Во всей России помещик, наложив оброк, оставляет на произвол крестьянину доставать оный, как и где хочет. Крестьянин промышляет, чем вздумает, и уходит иногда на 2.000 верст, вырабатывать себе деньгу. И это вы называете рабством? Я не знаю во всей Европе народа, которому было бы дано более простора действовать". "Что поразило вас более всего в русском крестьянине?" "Его опрятность и Свобода" ...
Такими глазами глядела на нас Европа! Петр Первый неосторожно прорубил туда "окно", ныне же и стен не осталось... И вся духовная чернота, что скопилась там, самотёком хлынула в наши бескрайныя просторы. Мы явно отстали с падением, вот нас и наверстали. Но те же живые корни, что удерживали предков два века назад, да образумят нас сегодня!
Прививка нравственности, усвоенная Пушкиным, да оградит и наши сердца от грязи и лицемерия, так увлекших нас сегодня, – да чистое Имя поэта послужит и детям, и внукам нашим во времена, о коих нам можно только мечтать.
И в третий век Пушкина, как и в третье Тысячелетие, мы возьмём из его светлых творений то, – Что, может быть, выстрадано им во всю его жизнь: его нелегкие шаги к НЕ-тленным твердыням Свято-отеческих Традиции и Слова, над которыми не властно время ...
2. ПУШКИН и ТОТАЛИТАРИЗМ
"Думали ли вы когда-нибудь, что значат
слова "человек родится свободным" ?
Я вам их переведу; это значит: человек
родится зверем – не больше. Возьмите та-
бун диких лошадей, совершенная свобода
да и равное участие в правах, полнейший
коммунизм. Зато развитие невозможно"...
(А. И. Герцен)
Поэт, в свой жестокий век восславивший Свободу – таким с детских лет представляется нам Пушкин – таким рисует его вся школьная программа: узник совести, певец, вступившийся за честь жены и сраженный на дуэли иноземцем!
Но ино-земцем было и масонство*, кое наползало в Русию из-за кордона. Фармазонская "вольница строителей" выползла из Англии во Францию и прочно осела в центре Европы. Народившийся дракон неоязычества пожирал пространства и его зловонное дыхание ощутили даже в глубинной Руси!
За что же ратовали масоны, коль их влиянию подверглись
почти все "прогрессивные" деятели того времени? Что за
манну небесную сулили они падшим народам и странам? Ни
много ни мало, это религиозно-этическое движение щедро
"благо"-вествовало возможность мирнаго сосуществования
людей на основе принципов свободы, равенства и братства!
Социальные утопии, как из рога изобилия, посыпались
на нашу грешную Землю… Одна из них самым "невинным" об-
разом чуть было не восторжествовала во Франции. Волею
судеб родной брат Марата и участник революции Давид
преподавал Саше Пушкину французский язык в лицее. И не
понаслышке знал монтаньяр о реках крови сограждан, за-
лившей Республику … К стыду православного человека, в
Кишенёве Пушкин вступил в масонскую ложу "Овидий-2".
Радищев, Пестель и целая плеяда видных современников
его погрязли в ложах! И тем не менее,– в самый канун
"декабрьского восстания" поэт ваяет свой "апокалипсис"–
балладу-предостережение об Андре Шенье, где прямо выс-
казано отношение самого автора к возможным последствиям
народного бунта; о французской мясорубке Пушкин пишет:
"От пелены предрассуждений разоблачался ветхий трон.
Оковы падали. Закон, на вольность опершись, провозгла-
сил Равенство, и мы воскликнули: блаженство! О горе!
О безумный сон! Где вольность и закон! Над нами единый
властвует топор. Мы свергнули царей. Убийцу с палачами
[Робеспьер, Конвент] избрали мы в цари. О ужас! о позор!"
Поэт не в силах объяснить закон, по которому целебный
сосуд Свободы оказывается завешенным кровавой пеленой,
но он кричит нам о том, что единожды такое – случалось…
Декабристов отрезвила Сибирь, неисповедимыми путями
Господними все они благополучно вернулись в Православие,
но ржа масонства (тенью призрака коммунизма) продолжала
витать по умам раз-лихой части сограждан. Достоевский,
вторя Пушкину, предвосхитил, что богоборческая революция
в России унесёт сто миллионов человеческих жизней.
В воздаяние за фармазонство – моральная холера и крас-
ная чума. Ими биты все прогнозы! Их наследие ещё сколько
лет будет тормозить ход нравственного оздоровления обще-
ства.Тоталитарные схемы, прописанные Пушкиным, пойдут
нам на пользу лишь в случае, если мы найдём им противоядие,
а оно водилось на Руси во все времена – это Светлая вера!
________________________________
* масонство - махровый сатанизм.
3. ПУШКИН и ЕГО ГЕНИЙ!
"Мне день и ночь покоя не даёт
мой черный человек. За мною всюду
как тень он гонится" ...
"Гений и злодейство
две вещи несовместные. Неправда:
а Бонаротти? иль это сказка тупой,
бессмысленной толпы – и не был
убийцею создатель Ватикана*?"
_________________________________________
* Существует предание, что Микеланджело
умертвил натурщика, чтоб естественнее
изобразить умирающего Христа" ...
(А. С. Пушкин)
Обе фразы в устах героев маленькой трагедии принадлежат
перу одного автора и зто сокровеннейшие строчки поэта!
Гений и злодейство – две вещи несовместные"... Какая
мистификация, ведь гений ** – это самая суть злодейства!
Известно – любая вещь, где превышено чувство меры, сразу
становится пошлой. Была же сказка о работнике, служившем
купцу за три щелчка. Пушкин вместо купца вывел попа...
Зачем? Не случайно – третья дуэль в последний год жиз-
ни поэта оказалась для него роковой: Репнин, Соллогуб,
д`Антес! Князь Репнин писал: "Талант Ваш принесет пользу
Отечеству и Вам славу, воспевая веру и верность русскую,
а не оскорблением честных людей". И слава Богу, Пушкину
хватило мужества признать, что "сочинения, оскорбительные
для чести частного лица неприемлемы. Трудно их извинить,
даже если они написаны в минуту огорчения или слепой до-
сады. Как забава разврашеннаго ума они непростительны"…
Вертопрах Соллогуб провинился пред Натали своими пош-
лыми остротами: "Он иногда так неучтив". И это в ответ на
его осторожное замечание: "Шалости, подходящие молоденькой
девушке, не соответствуют достоинству царицы общества".
Впоследствии Соллогуб утверждал, что Пушкин в том году
искал смерти ... Был весел и накануне последней дуэли:
оскорбив Геккерена-отца, вынужден был стреляться с его
сыном – д`Антесом, кстати супругом родной сестры Натали
(скандал внутри одной семьи!) Куда бы ещё завёл злобный
гений * своего подопечного – если бы не смерть, о которой
позт знал и желал, и до последних минут – в муках, уже
будучи смертельно раненным, помышлял о самоубийстве...
Как жаль: исконное, простое благо, по сути слитное и не-
разменное, под сению древа познанья вдруг распадается на
нечто доброе и злое. Пия жь и славу, и позор, мы и избираем
матерьял, чтоб к сроку возвести достойный храм Живой душе!
Прошли времена, когда кумиров изображали с котурнами ***
на ногах и ореолом вкруг головы ... Пушкин противуречив,
его нельзя ни "обелить", ни "очернить"… Его раздирали
страсти, его собирала вера! Его искушало и вразумляло
время… Он его в себя вобрал и с молитвою о-Душе-творил.
__________________________________________________________
** Гений – в древнеримской мифологии – дух-покровитель,
сопровождающий человека в течение всей жизни
и руководящий его действиями и помыслами;
позже – вообще "добрый" или "злой" дух …
*** Котурны – специальная обувь: с высокими подошвами...