Шел снег — наращивал сугробы.
Он опускался — не летел.
Неторопливо и подробно.
И успокаивал людей.
Они к нему тянули руки
и подставляли так лицо,
как будто всех сомнений муки
разрешены в конце концов.
А он ласкал их, доброхотный
умиротворец их сердец,
и под ногами пешеходов
хрустел, как свежий огурец.