Глаза проглядишь, только будет ли в этом толк —
Увидишь ли что-то кроме вина и крови?
Тот голос, тот самый голос давно умолк,
Тот ветер, тот самый ветер — с дорогой вровень.
И даль твоя бесконечна, но суть не в ней —
Не в том, что нельзя уйти и нельзя остаться.
Ты по миру пустишь лучших своих коней,
Приученных к самой долгой из левитаций.
Ущербы твои, уроны — кому считать?
Кому собирать упавшие в воду перья?
У белой твоей вороны кукушка мать,
Синица сестра и любимый похож на зверя.
И нет ни малейшей разницы, между тем,
Кого принимать за тварь, а кого — за Ноя.
Ты знаешь прекрасно, за что превратил в тотем
Того, кто тебе был Богом — за неземное!
И думаешь, что теперь ему всё равно.
Но сердцу (и только сердцу) не стать железным!
————————————————
У бездны твоей большое в глазу бревно.
Смотреть сквозь него не страшно…
Но бесполезно.