Все события и персонажи вымышлены, любое сходство с реально существующими людьми случайно.
Автор.
Надоело думать прозой.
Я рифмую все подряд:
Розы, грозы и морозы,
Позы, слезы и мимозы,
Грезы и мусоровозы.
Графоманка, - говорят.
Ну, возможно. Но не хуже
Разных классиков могу
Напугать рыбешку в луже,
Настрогать кудрявых стружек,
Кучу кружек и подружек
Замутить в одну пургу.
Вот, к примеру, было дело:
Как-то в небо поутру
Я спросонок поглядела
И припухла обалдело -
Небо корчилось, гудело,-
Жуть и мрак. Клянусь, - не вру.
Вижу – буря небо кроет.
Буревестник задолбал.
Рыщет, носом землю роет,
Из себя героя строит.
Тоже мне, Егор Бероев.
Ганнибал, блин. Цеденбал.
Нос, на это дело глядя,
Сделал вывод: все, писец.
Вспомнил праведного дядю
(Крякнул дядюшка в Багдаде)
И решил, наследства ради,
Стать свободным наконец.
Не простился с Соловьевым.
(Тот от горя стал седой.)
Не сказал и мне ни слова –
Ни «пока», ни «будь здорова»,
Просто под ночным покровом
Тихо смылся. Как водой.
Да-а... Диагноз с эпикризом.
Хочешь – смейся, хочешь – плачь.
Ждал ли Лебедев сюрприза
От бесовской антрепризы?
Нос сбежал без всякой визы
В Пизу, красный. Как кумач.
Но не долго это длилось –
Рано радовался Нос.
Дездемона помолилась
(Яго рядом притулилось)
И картинно удалилась,
Написав на нос донос.
Тут – ба-бах! – явился Шишел.
Знаменитый ревизор.
Испугались шума мыши,
Зашуршали: «Тише, тише,
А не то уедет крыша.
Будет форменный разор...»
Шишел был известный щеголь
И имел налево крен.
Вышел, мышел. Нос потрогал.
Завопил: «Не слишком много ль?
Хрен тебе, не гоголь-моголь!..»,
Дунул, плюнул – вырос хрен.
Вот и все. Конец лав-стори.
Не серчайте, господа.
Нос от этакого горя
Просверлил дыру в заборе
И уплыл за сине море.
Безвозвратно. Навсегда...
Но однажды чьи-то сети
Притащили мертвеца.
Он совсем как на портрете:
С бородою и в берете.
И танцует в лунном свете –
Ламца, дрица, гоп-ца-ца...
...Тятя строго супит брови.
(Чай, от чая осерчал.)
Все, пожалуй, рот закрою.
Ежли будет сеть с дырою,
Кучкой фарша в лужу крови
Завтра лягу на причал.