* * *
Опять вхожу я в опустевший дом,
где смотрят с фотографий мать с отцом, -
и задыхаюсь тёмной тишиною.
Моё гнездо, пенаты - отчий дом...
Теперь один я обитаю в нём,
где память вьётся горькой сединою.
Под кровом, где теперь один лишь я,
жила когда-то шумная семья,
и детский смех звенел, и песни пелись,
и пироги дымились на столе,
и даже в день морозный на стекле
в узорах ледяных жар-птицы грелись...
Один я от семьи остался всей.
И отчий дом сегодня - лишь музей
той жизни, что уже не возвратится.
Лишь тишина гостит в музее том,
а я - смотритель одинокий в нём.
...А под окном - замерзшая жар-птица.
И всё-таки я здесь. Я жду: а вдруг
в дверь позвонит мой повзрослевший внук -
и дом простится с тишиной музейной!
И снова жизнь заходит ходуном.
И Древо Рода не засохнет в нём,
ветвями ощутив родную землю...
1998