Росток

 
ПРЕДИСЛОВИЕ
Когда по-майски щедро солнце греет,
И тихий ветерок так сладко веет,
И надевают деревца весной
Наряд зеленый, нежно-кружевной,
Душа моя волнением томима.
Меня влечет к себе неудержимо
Природы мир. Он для меня родней,
Чем полный суеты и грешный мир людей.
Я так люблю с открытою душою
Внимать, устав от человеческих интриг,
Деревьев и цветов бесхитростный язык
И птичий хор с его мелодией живою.
Меня приветствует великая Природа,
Пернатые стараются, поют...
Но этих замечательных минут,
Увы, всё меньше, меньше год от года.

Ведь человечья жизнь на месте не стоит:
Я вижу: город расширяется, шумит,
Природу на окраинах теснит,
Асфальт к деревьям подступает прямо...
В смятении природа оттого,
И всякое живое существо
Переживает жизненную драму,
Но молча терпит или тихо ропщет...

Недавно, помню, утренней порой
Я, по окраине гуляя городской,
Залюбовалась, как березовая роща
Зеленой дымкою окуталась уже,
Но роща тихо мне пролепетала,
Что любит вёсны и, прожив немало,
Всегда их безмятежно-радостно встречала,
А нынче рощице тревожно на душе.
Уже не шепчутся деревья беззаботно
И чувствуют себя не так вольготно.
Как непонятно изменился мир! Вот здесь,
Порядок жизни нарушая весь,
Автомобильная стоянка появилась
С ее машинами, которые теснились,
Большим и пестрым  выстроясь рядком.
Дивясь на "постояльцев" и робея,
Березовая роща рядом с нею
Не шевелила ни одним листком.
На чуждых и непрошенных гостей
Так иногда глядит растерянный хозяин...

Вблизи одной из городских окраин
И повстречался мне герой поэмы сей.
Я в это время мимо рощи старой
Неторопливо шла по тротуару.
Заметив, как совсем недалеко
Травинка нежная асфальта слой пробила,
Я раньше мимо равнодушно проходила,
Теперь - задумалась серьезно, глубоко
И наклонилась к маленькому чуду.
- Как нелегко тебе, наверное, пришлось!
"Конечно, трудно, но мне выжить удалось,
Вот только жаль, что здесь асфальт повсюду.
Мне грустно в одиночестве расти.
Какая здесь была лужайка раньше! -
Признался юный тонкий одуванчик,
Пока что не успевший зацвести. -
Ведь я родился прошлою весною,
Однако вырасти и расцвести не смог..."
(А он и вправду был совсем еще росток,
Беспомощно стоявший предо мною.)
И всё же, будучи беспомощен и мал,
Он восхитил меня, он в душу мне запал.

Росток из-под асфальтового слоя,
Как символ жизни, победившей смерть,
Достоин был поэмы, чтоб воспеть
Великий подвиг скромного героя.
Меня всецело этот замысел увлек.
- В моей поэме будет говориться
О том, как к свету ты сумел пробиться.
Ты расскажи о жизни мне своей, росток, -
Сказала я, а он ответил с изумленьем: "Немилосердны люди к нам, растеньям,
И я боялся, встретившись с тобой,
Что ты наступишь на меня ногой,
А ты ко мне - с таким большим почтеньем,
Чтоб я о жизни рассказал тебе? -
Но вдруг его как будто осенило,
И он сказал: - Ты правильно решила,
И если слово человечье - это сила,
Пиши поэму о моей судьбе!
Пускай над ней задумаются люди,
А заодно и над своей судьбой,
И, может, станут милосерднее со мной,
И жить на свете мне полегче будет.
Я расскажу о том, что испытал", -
И мой герой, повествованье это
Начав с рожденья, с первого рассвета,
Доверчиво, подробно рассказал...

Глава 1. ПЕРВЫЙ РАССВЕТ
"Весна в то время дружная была.
Я помню утро. Было очень рано,
Еще стелились по лугам туманы,
Но быстро таяла короткой ночи мгла.
В то утро семечко, таившее меня,
В предчувствии желанного рассвета,
Проклюнулось, теплом земли согрето,
И начиналось зарожденье дня.
Еще природа пробудиться не успела,
А небо всё светлело и светлело.
Погасли звезды, заалел восток.
Обильною росою напоенный,
Я потянулся, нежный и зеленый,
И медленно расправил стебелек.

Весенней  свежестью кругом дышали травы,
Великий в мире совершался поворот -
Всё ярче, ярче разгорался небосвод,
И солнце выплывало величаво.
Минута - и сиянье золотое
Объяло мир, и встрепенулось всё живое -
От певчей птички до букашки самой разной -
Навстречу солнышку с небесной синевы,
А капельки росы на стебельках травы
В его лучах сверкали россыпью алмазной.
Но главное - живительная сила
Проникла в маленький и жалкий стебелек,
Когда коснулся до меня лучей поток -
И сердце ликованье охватило.

С великодушной щедростью дарило
Тепло и свет могучее светило,
И благодарные бутончики цветов,
Пестревшие средь зелени лугов,
В ответ ему доверчиво открыли
Всё то прекрасное, что до поры таили,
И улыбались радостно ему.
Источник жизни их ласкал, и потому
Растительное царство свято чтило,
Как божество, великое светило.

Едва листочки развернув свои,
Деревья ими нежно трепетали,
И речи, полные почтенья и любви,
Они с поклоном солнышку шептали.
Вершины их взметнулись в облака,
Спеша в его сиянье окунуться,
А я мечтал хотя бы кончиком листка
К великому светилу прикоснуться.

Неизгладимо-ярким впечатленьем
Осталось в памяти то утро у меня,
Стремленьем к свету с той поры проникся я -
Могучим и безудержным стремленьем.

Глава 2. ПОЗНАНИЕ МИРА
Меня с рождения мир природы занимал,
И я его усердно познавал,
И было увлекательным познанье, -
Продолжил мой герой повествованье. -
Я потрясен был первою грозой.
Она бедой казалась неминучей.
Полнеба затянуло мрачной тучей.
Зловещим громом и своею чернотой
Она смятенье и тревогу нагоняла
И медленно на солнце наползала,
Грозя его навеки погасить
И сумрак на планете воцарить.
О, как я боязливо трепетал!
Конечно, я тогда еще не знал,
Что сумрак этот краток и не вечен,
Что ливень отшумит, гроза пройдет
И будет лучезарный небосвод
Такой чудесной радугой расцвечен!
Как много в первый день меня ждало
Незабываемых и ярких впечатлений!
Но скоро солнышко за край земли ушло,
Пришла прохлада и сгустились тени.
Когда багряный отгорел закат,
Я примириться не хотел с ночною мглою
И горевал с наивною тоскою,
Что солнце не смогу вернуть назад,
Что мир уснет и больше не проснется...
Но легкий ветерок повеял в тишине,
И травы тихо прошептали мне:
"Ты верь и жди, оно еще вернется".
Мне было страшно и тревожно очень,
Но я дождался всё-таки его.
С тех пор я больше не боялся ничего -
Ни грохота грозы, ни мрака ночи.

Чем дальше уносился дней поток,
Тем жить на свете интересней было,
И наливался крепостью и силой
Мой тоненький и слабый стебелек.
Я три листочка развернуть успел,
Преобразился и повеселел
И больше не смотрел на мир с опаской,
А на меня чудесные цветы,
Огромные деревья и кусты
Смотрели с покровительством и лаской.

Струился в воздухе цветочный аромат,
Маня охочих до нектара насекомых,
Моих забавных и причудливых знакомых.
Чуть солнышко взойдет, гляжу: уже летят
И бабочки, и пчелы, и жуки,
И осы, и шмели, и мотыльки.
Они почти не занимались мною:
Я, к сожаленью, не дорос пока,
Не развернул душистого цветка
И угостил бы их одной росою,
Хотя часами любоваться был готов
На пестрых, бесподобных летунов.

Однажды мой листок, упругий и росистый,
С небесной высоты комарик увидал,
Спустился, лапками проворно пробежал
И к капельке росы припал кристально-чистой.
Повадки наблюдая гостя моего,
Я забавлялся писком комариным
И острым носом, до смешного длинным,
И ножками-ходулями его.

А крылышки мохнатого шмеля
Гудят, как самый низкий бас гитары,
Когда любитель сладкого нектара
Летит позавтракать в сады и на поля.
И музыку его прозрачных крыл
Я полюбил, я очарован был
И никогда б не захотел, чтоб скоро
Жестокою насмешкою судьбы
Мелодию мне эту заменил
Бездушно-агрессивный рев мотора.

Глава 3. ТРАГЕДИЯ
И тут ко мне, беспечному всегда,
Подкралась настоящая беда", -
Сказал росток, заплакал и признался
С наивною и чистою душой: -
"Мне целый мир таинственной, большой
Цветущею лужайкой представлялся,
И я одной заветной жил мечтою:
Еще немного - и настанет срок,
Когда и я раскрою свой цветок -
Украшу этот мир самим собою.
Все удивятся: "Что за красота!".
Но рухнул мир - и рухнула мечта.
Явились люди в шуме и в пыли,
Последний раз мелькнул кусочек неба синий -
И под своей асфальтовой пустыней
Они мою лужайку погребли.
И очутился я в кромешной тьме,
От ужаса дрожа и цепенея
И долго-долго осознать не смея,
Что больше солнца не увидеть мне.

Сначала закатал меня каток,
А после - не жалея, топчет всякий.
А мне бы только воздуха глоток,
Один бы лучик в беспросветном мраке!
А мне бы только щёлочку одну -
Я перестал бы горестно томиться,
Взломал бы потолок своей темницы,
На солнышко любимое взглянул!

А дни и ночи так черны и так похожи,
Когда ни лучика не брезжило вдали...
Я был в отчаяньи, а тысячи прохожих
По серому асфальту мимо шли,
И надо мной шаги людские раздавались,
Обрывок разговора долетал...
Но, потрясенный, я беседе не внимал.
А иногда земля гудела, содрогалась,
Когда по ней напористо и зло
Чудовище железное ползло.
Меня томило бесконечно много
Невыносимо шумной суеты:
Там, где росли прекрасные цветы,
Теперь большая пролегла дорога.
Чужая жизнь кипела надо мной,
А я скользил в небытие во тьме кромешной -
И плакал долго, горько, безутешно
Я над своей погубленной судьбой.
Зачем же у меня так мало силы?..

Когда же время боль немного притупило,
Я потихоньку собираться с духом стал
И много думал, долго размышлял,
Ища ответ сложнейшего вопроса:
За что у нас, у маленьких ростков,
Вдруг появилось множество врагов
На двух ногах и четырех колесах?
Но догадаться не под силу было
Испуганному малому ростку...".

- Ну что ж, тогда тебе я помогу, -
Сказала я ему и объяснила: -
Наивное живое существо!
Как ты, о счастье человек мечтает,
Но, на беду твою, не представляет
Он без машины счастья своего,
Ведь он - дитя цивилизации и моды,
А это мир весьма далекий от природы.
"В век скоростей да не иметь авто?!
Я современный и других не хуже.
Какие преимущества к тому же!.." -
Так мыслит он  и тешится мечтой:
Себя на гребне жизни ощущая,
Роскошной иномаркой щеголяя
И по дороге обгоняя всех,
Лететь к звезде по имени Успех.
Какие открываются просторы!
Ласкает слух гудение мотора
И под колеса стелется земля.
Несет хозяина железный конь проворный,
Слегка дрожит, усердный и покорный
Малейшему движению руля.

И вот мечта сбылась. Какое чудо!
Железные чудовища повсюду
Везли своих счастливых ездоков.
Уже им тесно... И ползло за ними
Нашествие асфальтовой пустыни -
Трагедия для маленьких ростков.

Решили люди грубо, непреклонно
Природе навязать свои законы,
И жизнь переменилась в миг один.
Зачем лужайки пышно зеленеют,
Тогда как людям тут всего нужнее
Огромные стоянки для машин
И новые широкие дороги?
Лужайки были тут обречены:
Погибнуть их растения должны
В плену асфальта в полной безнадёге.

Не ты, росток, причина бедствий всех,
А просто так устроен человек:
Он позабыл своим страстям в угоду,
Что надо жить в гармонии с природой,
Не думал он о ней и не берёг...
Теперь ты понимаешь, как случилось,
Что на лужайке люди появились,
А с ними - тот асфальтовый каток?
Когда у них ты оказался на пути,
Тебя сочли пустым и бесполезным
И, чтобы дать простор чудовищам железным,
Тебя решили в жертву принести.

Глава 4. ПТИЧИЙ ГЕНИЙ
Воспоминаньем о несчастье удрученный,
Моим рассказом просто потрясенный,
Невесело задумался росток,
Потом промолвил: "Да, удел мой был жесток,
Но всё же в жизни было мне дано
Отрадное и светлое пятно.
Когда в асфальтовой темнице я томился,
Свою великую беду постигнуть тщился,
Поблизости с подругою своей
Однажды объявился соловей.
Наверно, птичек роща приютила.
Рука людская рощу пощадила,
И пробивался сквозь машины шум порой
Знакомый шелест, милый и родной.
Деревья что-то лепетали тихо.
Вот здесь и обитала соловьиха
(Уверен я, хотя и не видал),
А соловей подружку навещал,
И роща стала местом их свиданья.
Влюбленный, он искал слова признанья
И, наконец, когда слова нашлись,
Ликующие гимны полились,
И мне хватило нескольких мгновений,
Чтобы понять: передо мною птичий гений!
Он щёлкал и свистел, и трели рассыпал,
И ручейком звенел, и флейтою играл,
Он был неповторимым, самым-самым...
И каждый звук чудесной песни той
Своею чистотой и красотой
Был для души целительным бальзамом
И прогонял отчаянье и страх:
О жизни пел сладкоголосый птах!

Я так любил его концерт ночной порою...
Какой бы мрак ни окружал меня,
Но отличалась ночь от суетного дня
Своею благодатной тишиною.
Несносный шум на время умолкал,
Усталый город в дрёму погружался,
И если раньше ночи я боялся,
Теперь ее приход благословлял.
Весенней ночью, теплой и недлинной,
Я упивался трелью соловьиной.

А соловей был опьянен весной,
Ни днем, ни ночью отдыха не зная
И осознать упорно не желая,
Насколько в этом мире он чужой
И что людских не тронет он сердец.
Однажды пел он так легко и вдохновенно,
Когда завыла средь ночи сирена -
И улетел испуганный певец!

Людей сирены звуки разбудили.
Они тревожно что-то говорили.
Потом я слышал, что предотвращен
Был иномарки дерзостный угон.

Такая жизнь... Чем больше я пытался
Осмыслить отношения людей,
Тем, к сожаленью, на душе моей
Всё гуще, гуще сумрак собирался.
Одни старались ловко обмануть,
Другие поддаваться не хотели,
И все они нисколько не жалели
О том, что соловья им не вернуть!

Меня такая горечь охватила...
Я ждал с надеждой много-много дней,
Но так и не вернулся соловей -
И всё на свете стало мне постыло.
Еще чернее показалась тьма,
Еще страшней и ненавистнее тюрьма,
А вместе с нею - этот мир бездушный,
Живой природе бесконечно чуждый,
Враждебный тем, кто дышит и цветет,
Кто радостно трепещет и поет
(Да так поет, что слушал бы и слушал!),
В ком нету ЧИПов, не гудит мотор,
Но сердце есть ранимое зато,
Кто сохранил отзывчивую душу.

Когда исчез пугливый соловей,
А я напрасно ждал и не дождался,
Ко мне осенний холод подобрался,
Тревожа и терзая всё сильней.
"Зачем же, солнышко, ты греть меня не стало?
Ведь я в темнице каменной своей
Хотя и не видал твоих лучей,
Но ты с любовью землю согревало", -
Я слабо, сокрушенно прошептал,
Отчаялся вконец и духом пал.
Догадка страшная меня не отпускала,
Что солнцу было греть невмоготу,
Оно попало, как и я, в беду
И тихо, безнадежно умирало.
Осенний холод, стебелек терзавший мой,
Дыханьем смерти мне почудился самой,
Предвестием конца, крушения всего...
Я задрожал от этой страшной грёзы,
Но зимние ударили морозы,
И я, уже не помня ничего,
В безжизненном застыл окочененье.
Ничто не предвещало в то мгновенье,
Что много-много времени пройдет,
И я воскресну, и произойдет
В моей судьбе великий поворот -
Из каменной темницы вызволенье...".

Глава 5. ЗЕМЛЯ
Тут мой герой немного помолчал,
А я подумала: "Счастливым был финал,
Но любопытно, как же так могло случиться,
Когда росток слабейшего слабей?".
И вот судьбы трагической своей
Хотя и трудную, но светлую страницу
Открыть передо мною он готов.
И солнышко за одеялом облаков
Как будто тоже отгадало это
И, выглянув, залило морем света
Во мраке исстрадавшийся росток.
Приветливый весенний ветерок
Ласкал деревья белоствольной рощи,
Играя юной зеленью ветвей.
"Не здесь ли пел когда-то соловей,
Чудесной трелью оживлявший ночи? -
Я вдруг подумала. - Да здесь, наверняка!".
Но тут раздался голосок ростка:
"Как ни крепка тюрьма и ни горьки утраты,
Каким бы слабым и ранимым ни был я,
Но жизнь - она сильней небытия,
Она любые сокрушит преграды.
Как хорошо на солнышке расти!
Я красоты земной вовеки не забуду.
Теперь я понимаю: только чудо,
Одно оно могло меня спасти".

- Да, это чудо, маленький росток!
Я не могу тобой не восхититься.
Но как же ненавистную темницу
Ты вопреки всему разрушить смог? -
Спросила я героя моего,
И для меня большой загадкой было:
Откуда у ростка такая сила
И в чем же тайна подвига его?

Однако мой вопрос его смутил,
И он признался: "Слишком нежно я устроен,
И не рожден я, видимо, героем
И восхищенья твоего не заслужил!
Напрасно выбивался я из сил -
Темница разрушаться не хотела,
А жизнь моя на ниточке висела.
Еще б немного, и она оборвалась -
Беда беду сменяла беспрестанно...
Но у меня негаданно-нежданно
Могучая защитница нашлась".

- Да кто ж она, защитница твоя? -
Спросила я с немалым удивленьем. -
Кому обязан ты своим спасеньем?
И маленький росток с благоговеньем
Негромко отвечал: "Сама Земля!
Она не только от беды меня спасла.
Она меня вспоила и вскормила,
И, наконец, понять устройство мира
Она, родимая, мне также помогла.

Ведь раньше я, терпя несчастья и лишенья,
Не сознавал, что был не одинок,
Что я не просто маленький росток,
А я дитя Земли, ее творенье.
Моя судьба - лишь часть судьбы Земной,
И мы страдали от беды одной.

Ее, как и меня, не пощадило
И глубоко и больно оскорбило
Цивилизации бездушной торжество.
Когда же, люди, вы поймете сами:
Земля - не грязь под вашими ногами,
Она - огромное живое существо
С прекрасною и гордою душою
Кормилицы и матери?!. Не скрою:
Я понял это, лишь когда побыл в беде.
И материнской щедрости помимо
Таится глубоко, неистребимо
В ее душе стремленье к красоте,
Весною оживая. Пробужденье
Приносит солнышко и нежно говорит:
"Твори прекрасное!" - и вот Земля творит,
Творит в могучей власти вдохновенья.
Об этом творчестве, о солнышке со мной
Земля сегодня долго говорила...

Привычке вековой не изменила
Земля, конечно же, и прошлою весной.
Она деревья рощиц и лесов
Покрыла нежною, трепещущей листвою,
Лужайки - изумрудною травою.
А сколько на создание цветов
Ума, терпения, фантазии полета
Она потратила! Ведь сотворить цветок -
Тычинки, пестики и каждый лепесток -
Особо тонкая, искусная работа.
В сиянии безоблачного дня
Земля умильно любовалась ими
И как последний, легкий штрих к картине
Затем с улыбкой создала... меня.

Зачем живу, всегда я помнил сам,
Для счастья и цветения рожденный,
И, средь травы не видный, несмышленый,
Отчаянно завидовал цветам:
Благоухающей красою за версту
Они шмелей и бабочек манили!
Но люди красоту не оценили,
Но люди растоптали красоту.

Стальным чудовищам прокладывая путь
(И сами чтобы ноги не марали),
В асфальт они лужайку закатали,
Который панцирем стеснил земную грудь,
Грозя остановить ее дыханье,
И ты поймешь Земли негодованье:
Обидно непочтение сносить!
Обидно ей считаться просто грунтом!
Земля могла ответить только бунтом
И не могла смириться и простить.

Но тут нужна недюжинная сила,
И - что поделаешь? - Земля ее копила,
И лето с осенью, и зиму протерпев.
Но, наконец, весна настала снова,
Пора творить, но не дают оковы -
И Землю охватил великий гнев!

Послышался Земли могучий вздох,
Тяжелый панцирь из асфальта разрушая,
И зазмеилась трещина большая,
А к трещине прибился ручеек,
Однажды утром завершив свои блужданья,
И капельки стекали на меня,
Тихонько по-весеннему звеня,
Далекие будя воспоминанья.
Со светлой грустью думалось о том,
Как я когда-то, беззаботный и зеленый,
И в солнышко, и в радугу влюбленный,
Купался весело под ласковым дождем.

Умывшись, я немало удивился:
Из трещины неясный свет сочился,
И этот свет меня заворожил!..
И вот, второе пережив рожденье,
Туда, где ждет меня лучистое спасенье,
Я потянулся из последних сил.
"Пусть умереть, но только к солнцу ближе, -
Так думал я в бесстрашии своем, -
Пускай меня раздавят колесом,
Но всё равно я солнышко увижу!".

Вот так пробиться из темницы смог
Влюбленный в солнце маленький росток.



ЭПИЛОГ
Теперь в поэме можно точку ставить:
Портрет героя, кажется, готов…
Но мне всего лишь несколько штрихов
К его судьбе хотелось бы прибавить.

Ростку, как оказалось, повезло,
И он пробился с краю тротуара,
Куда ничья нога пока не наступала
И колесо заехать не могло.
Что про него еще узнать смогла я?
Свое повествованье завершая,
Росток задумчиво и грустно мне сказал:
«Темница – это тяжкое страданье,
Но встретить волю - тоже испытанье.
Сначала стебелек не устоял:
Я был так обессилен, изможден…
Едва пробился, в радостном привете
Мои листочки потрепал весенний ветер,
А мне казался ураганом он!
И от испуга дух перехватило…
Но через день ко мне вернулись силы,
И вот теперь я пред тобой стою.
Всего лишь день живу я жизнью новой,
Тревожной, непривычной и суровой
И всё ж благодарю судьбу свою,
Что, чудом уцелевший от колес,
На тротуаре оказался с краю…
Когда же я лужайку вспоминаю,
То грустно мне становится до слез:
Цветы исчезли – все до одного…
Но мыслью утешаюсь я одною:
Что, как и прежде, в небе надо мною
Лучистое сияет божество.
На солнышко весеннее смотрю
С любовью беспредельной и глубокой.
«Ты подожди, окрепну я немного, -
Великому светилу говорю. –
Давным-давно лелею я мечту…
Я подарю тебе в начале лета
Большой подарок солнечного цвета –
Тебе, лучистому, во славу зацвету!
Я создан, чтоб прекрасное дарить…» -
Сказал росток и смолк, а я, не споря,
Спешу оставить моего героя,
Чтоб счастливо поэму завершить
И чтобы смог он людям послужить.

Июль 2000 г. - ноябрь 2001 г.