Темнело. Может быть, в глазах, а может в мире.
Сморкалось время в занавеску дня и ночи.
Мерцала истина, что "дважды два четыре" –
Химера, если высшей мерой, между прочим,
А также тем, что на поверхность выплывает,
Резвятся бесы. В экстерьере – дух навоза.
По генотипу – псы, бракованные стаей.
По воспитанью – квинтэссенция колхоза.
Смеркалось. Разум отказался от попыток
Постичь сценарий балагана и природу
Планеты косности в созвездии улиток,
Переселённой массой мнительных уродов,
Которым плеть с командой, краткой и понятной,
Дороже слов, свобод, возможностей, надежды.
Под крики "браво!" и "ату!" на солнце пятна
Рисуют сажей окрылённые невежды.
А что же разум? Он из сумрака не вышел.
Зачем, позвольте?.. Коль анкетой бьют по лицам.
И снова движет массой гнусь. И едет крыша.
В краю абсурда не поможет заграница.
Терпеть непуганых юродивых нет мочи,
Но нет суда на них, нет Бога и порога.
В стране послушных и забитых тамагочи
Не может быть другого света и итога.
Приснилось. Время без кривых зеркал и судеб.
Без воровских, без кумовских, конторских братий.
Наверно, это где-то есть и, может, будет...
Ждём марсиан. Все яйца – в утке. Под кроватью...
Смеркалось в мире за дремучею стеною
Непониманья, нищеты и славословья.
А разум едет за туманом целиною.
В края далёкие. Отсюда да с любовью...