Казус (Яша Лизин) / Стихи.ру

            Илл. Я.Л. 2006

         ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ

Всё в мире устаревает. В том числе и мой "КАЗУС".
Всесилие ЧЛЕНОВА, эффективность МОРГЕНТОТА, вес ЮРТАЙКИСА ныне кажутся сильно преувеличенными.
Персонажи многовато летают, даже для того времени многовато.
Нельзя забывать, что по ходу действия частенько, невнятно, то громче, то тише бубнит радио: косноязычные речуги Ген-Сека; праведный глас диктора клеймит международный сионизм, агрессивный империализм, взволновано соболезнует обездоленным Запада и очень правдиво брешет за трудовые свершения хрен знает чего; само собой, звучат бессмертные мелодии "Партия – наш рулевой", "Родина, тебе я славу пою", а также незаслуженно забытые частушки "Ух, ты, ах, ты, все мы космонавты!" и "Наши руки не для скуки, для любви сердца, у которой нет конца!".
О персонажах.
Влад постоянно мрачен, Лена, напротив, то и дело заразительно хохочет.
Ямин жрёт безостановочно, даже во время кишечной катастрофы, даже при шприц-ягодичной экзекуции. (Сказать легко, а попробуй сыграй! Правда, неподражаемый О.Табаков весь собственный "Бенефис" выпивал и закусывал, но играл-то самого себя! Это ещё труднее).
Лёля вся с головы до ног дышит чувственностью.
Может попробовать, чтобы Стааха сыграла женщина, а Сартан – мужчина?
Решать не мне.

Да. Авторские ремарки для чтения, но не для инсценировки.

Да! Фрагмент с колдуном Алексучим и коброй феей Фёдрной биографический, худ. ценности не имеет.



            К А З У С

            триллер-шоу с приличным концом


            в 6 картинах

            (с картинками)

            ©
            All rights reserved

            Действуют:

1. Редкий Пётр, больной человек
2. Варвара, супруга его
3. Владислав \ взрослеющие
4. Владлена / дети их
5. Лёля, подруга семьи
6. Сартан Лиана Вульфовна, зав. хир. отд. гор. б-цы
7. Д-р Стаах Йона Власьевич, все ещё поддающий надежды херург
8. Инка, медсестра
9. Баба Марина, санитарка
10. Ямин \    больные
11. Сусло /       люди
12-а. Яша \    студенты-
12-б. Миша / -практиканты
13. Служитель морга

            КАРТИНА I, вводная

            Квартира Редких. Особенность интерьера: на заднем плане стоит средних размеров канонизированный бюст В. И. Ленина. Лицом к стене. Варвара отрешённо моет полы, а её детки восседают в креслах, и при необходимости поднимают
            ноги. Обречённо бьют часы.

ЛЕНА (сморкается). Ох... Пришла беда... Дальше не помню.
ВЛАД. Я помню. Как с гуся вода.
ЛЕНА (с чувством). Какая неприятность!
ВЛАД (с чувством). Какая неприятность!
ЛЕНА. Срочно госпитализирован.
ВЛАД. Срочно! Как будто не мог симульнуть и прикинуться здоровым.
ЛЕНА. Или мёртвым.
ВЛАД. В тот чудный миг...
ЛЕНА. ...когда сам Членов свесился с небес...
ВЛАД.    ...и вспомнил, что папочка – его закадычный кореш...
ЛЕНА. ...и как соучастник войны имеет право на: марафонский забег по...
      Па-ри-жу!!!
ВЛАД. Или "Жигули"! Без о-че-ре-ди!
ЛЕНА. Никаких или! Па-ри-ЖЪ!
ВЛАД. Нет, или! "Жиииииии-гуууууууу..."
ЛЕНА. Подумай, безмозглый, бежишь по ЕлисЬейским полЬям...
ВЛАД. Сена по колено...
ЛЕНА. Дурак!
ВЛАД. Дура! Красных девиц только в "Жигуленке" обкатывать...
ЛЕНА. Вместе с бледными спирохетами...
ВЛАД. Дура!
ЛЕНА. Дурак!
ВАРВАРА. А ну цыц, змеёныши! Отец в лапы хирургов попал, может загибается там, а они...

            Варвара, явно в состоянии прострации, начинает протирать
            половой тряпкой бюст вождя. Деткам до фонаря

ВЛАД. Не гони столько пены, мать!
ЛЕНА. Папа Петя знает волшебное слово.
ВЛАД. Заклинание. Папа Петя зачтёт его этим придуркам...
ЛЕНА. Придурки исцелят его по первому классу...
ВЛАД. И выдадут его нам с музыкой...
ЛЕНА. песнями...
ВЛАД    и танцами.
ЛЕНА. Папка скажет, что он у нас кто, Владик?
ВЛАД. (солидно). Директор базы.
ЛЕНА. Не-е, грубо, пошловато. Он – начальник склада. Чего изволите-с?
ВЛАД. Фу! Мелко, Леночка, дёшево...
ЛЕНА. Нач-склада!
ВЛАД. Дир-базы.
ЛЕНА. Дурак!
ВЛАД. Дура!
ВАРВАРА. Опять? Вот мокрой тряпкой обоим! (пауза) Членов звонил.
ДЕТИ (вскакивают и скользят по мокрому полу). Благодетель!!! Ну???
ВАРВАРА. В отсутствие папы он бессилен.
ЛЕНА. Это всесильный Членов!
ВЛАД. Всё. Аlles. Ни тачки, ни импорта. Всё...
ЛЕНА (истерично смеясь). А я знала, знала, что так будет. Симулянт!

            звонок

ВЛАД.    Диверсант.
ЛЕНА.    Дезертир.

            звонок; ЛЕНА бежит открывать

ВЛАД. Самострел.
ВАРВАРА. Опять? Отец там загибается...

            ЛЕНА возвращается

ЛЕНА.    Лёльку принесла нелёгкая.
ВЛАД.    Или нечистая.

            влетает Лёля с огромной книгой в руках
            и темп жизни значительно возрастает

ЛЁЛЯ. Варечка! Итак! Прямо из живодёрни, я хотела сказать, из хирургии.
   Да это же казённый дом! Там же тихий комендантский час! Там одни звери. В грязных халатах. Выдумывают себе диагноз и лечат себе до победного конца. И оттуда человека надо спасать.
ВАРВАРА. (продолжает машинально орудовать тряпкой) Да пока я троллейбус ждала, его забрали.
ЛЁЛЯ. Иглами надо было, укалыванием, читай, что академики друг у дружки списывают.
ВЛАД. Коли! Коли! Прикладом!
ЛЕНА (почтительно берёт фолиант). ЮРТАЙКИС АПОМОЙЕМУ. "Маразмышления об идьётизьме". У, тяжёлая, наверно дорогая. (как бы случайно роняет ЮРТАЙКИСА на пол)
ВЛАД.    Это ж только предпоследний том.
ЛЁЛЯ    (с трудом поднимает ЮРТАЙКИСА). Травами надо было, тра-ва-ми! Оглядитесь, всё вокруг колосится. Мужеской настой, крутой навар...
ВЛАД (угрюмо) Густой застой...
ЛЕНА. Отец не корова.
ЛЁЛЯ. Он бык!
ВАРВАРА. (наконец оставляет тряпку на лысине Вождя) Погоди, сейчас кофе сварю (бредёт на кухню)
ЛЁЛЯ (пытается листать ЮРТАЙКИСА и роняет) Народная медицина! Опыт тысячелетий!
      (убегает следом)
ВЛАД (мрачно). Опыт... Три капли перцоуки на стакан зуброуки.
ЛЕНА. Семь. Семь капель зуброуки на бокал… (на кухне грохот, оттуда валит дым)
ВЛАД (указывает распростёртой дланью на кухню, явно передразнивая Вождя). Еволюцию чистыми ючками не деяют! Зубьйовка задигистие и мийявой пьяитаият...
ЛЕНА (копирует его же, простирая длань навстречу. Так и стоят). А пейцовка забогистее и это – неопьйовейжимый агхифактище!
ВЛАД (примирительно, копируя лучшего Ученика Вождя). Ну хАрашо, хАрашо, кАмпромЫсс для блага нААрода. БААкал пЭЭрцовки. ВдААгонку. ТрОм. Кружечкам...
ЛЕНА (не сдаётся). Никаких компгомиссов! Именно из этих куужек вытекат евизия нагодной мудгости!

входит ВАРВАРА с кофе; ЛЁЛЯ тилипается за ней, с трудом поднимает ЮРТАЙКИСА;
а детки тем временем берутся за дело: ВЛАД угрюмо наблюдает уморительную репризу Аркадия Райкина в телике; ЛЕНА с фейерической быстротой примеряет у зеркала бесчисленные прикиды, то и дело улетая за кулису

ЛЁЛЯ. Так не каждый же! Не каждый Скорпион благоприятствует, когда Телец вместо Козерога на Венеру лезет, да не как-нибудь, а в созвездии Рака! (Влад пробует это изобразить; Лена хохочет)
ВАРВАРА (рассеяно). Ясно, как день. (кофе почему-то не клеится).
ЛЁЛЯ. Видно не случайно и не я первая подглядела, как на петиной ладошке линия гешефта свивается с линией... (пытается листать ЮРТАЙКИСА и роняет) чтобы сказать помягче, жеребца!
ВАРВАРА (цепенеет и садится на журнальный столик). Ах вот как...
ЛЕНА (глубокомысленно). Если ладошки чешутся, это к чему, Владик?
ВЛАД. Если правая, то всегда к деньгам, а левая - значит, грибок. (Лена хохочет)
ЛЁЛЯ (с трудом поднимает ЮРТАЙКИСА). Ты, Варвара, вообще-то куда искривленную энергию засовываешь?
ВАРВАРА. Кто, я? Вообще-то, когда как... (срывается и бежит на кухню. Лёля роняет ЮРТАЙКИСА и устремляется за ней. Оттуда визг: "Карма! Это же наша карма!")
ЛЕНА. Кстати, наша Карма утром обратно воробушка словила.
ВЛАД. Обратно сожрала?
ЛЕНА. Обратно.
ВЛАД. Такая уж значит у него карма...

            входит ВАРВАРА с кофейником и ЛЁЛЯ

ЛЁЛЯ (с трудом поднимает ЮРТАЙКИСА). Варя, это проще фаршированной репы! Затыкаешь себе все чакры, кроме кхе-кхе, пардон, и эфирное тело выдавливаешь, выдавливаешь...

            ВЛАД показывает ЛЕНЕ, как надо выдавливать; та заходится

ЛЁЛЯ. Или во! (читает по слогам) Кол-дун А-лек... Алексий... Алексучий. Зав. магов.
ВАРВАРА (безуспешно ищет чашки, видимые даже с галёрки). Прямо так и написано: "сучий?"
ЛЕНА. Кликуха жлобская.
ВЛАД. А колдун хороший.
ЛЁЛЯ. Или во! Ве-ве-ве... Бе-бе-бе... Пророк-гадалка... Тоже, между прочим, Алексучий.
ЛЕНА. Между чем?
ЛЁЛЯ. Зато даёт устаноуку на ритмический стул. Представляете? Ритмический! А уж понос там у тебя или запор – сама, мамочка, разбирайся, раз устаноука положительная. (пытается листать ЮРТАЙКИСА и снова роняет)
ВЛАД (хватается за живот). Ой! Факс пошёл! (Лена оглушительно ржёт из-за кулис)
ЛЁЛЯ (с трудом поднимает ЮРТАЙКИСА). Что это?!? Ага. Ворожей-целитель... чёрт, обратно Алексучий! Ишь, расплодились.
ВЛАД. Как гниды?
ЛЁЛЯ (умильно). Они ж не вредные.
ЛЕНА. Как клопы?
ВЛАД. Полееееезные.
ВАРВАРА (нервно жонглируя чашками). Как глисты?
ЛЁЛЯ (задумчиво). Алек-Сучий, в девичестве Кляйнер-Мопель. Харя тоже жлобская.
ЛЕНА. А колдун хороший.
ЛЁЛЯ. Зато воду зарядит – пить невозможно, только на хлеб мазать, а биополе крутое, прям лужёное! В радиусе... в радиусе... (делает вселенский взмах рукой) Восьми с половиной! Мили... кило... санти... метров. (роняет ЮРТАЙКИСА и разочарованно отмеряет на пальцах) С-сучий... (вдруг без паузы патетически вопит) Тогда где же спасение, в чём же оно?!?

ВЛАД и ЛЕНА в едином порыве бросают все дела, поднимают ЮРТАЙКИСА и обступают ЛЁЛЮ

ВЛАД И ЛЕНА. Ну? В чём? Где? Где?
ЛЁЛЯ (потеряв терпение). В Караганде! Нате! То, шо трэба. Кобрая фея! В семи поколенах.
ВАРВАРА. Тоже сучий? (уходит на кухню, зачем-то унося чашки)
ЛЁЛЯ. То шо трэба! Идиоты - опечатка: не кобрая, а бод-ра... Фе-я... Фё-до-ров... На!
ЛЕНА (брезгливо). Фээээ?.. Фээээээээээээ?..
ВЛАД (смиренно). Зовите меня просто "мать Фекалия".(Лена ржёт)
ЛЁЛЯ. Я вас умоляю! Съёмка порчи. Ясно?
ВЛАД (косноязычно). А она - кобрая?
ЛЕНА (изнемогая от хохота). И си-ко-ко снимает?
ВЛАД. Ага. За раз?
ЛЁЛЯ. Да какая за-разница! Лично я... для родимого человека... без трусов... (ЛЕНА, чтоб не упасть, хватается за брата, а тот за ЮРТАЙКИСА)
ВЛАД. В геенну огненную!
ЛЕНА (садится). Садист!
ВАРВАРА (входит с кухни с эклерами). Так и написано?
ЛЁЛЯ. Тьфу на вас! А ежели, Варенька, приснится, будто тебя пришельцы в свою тарелку заманули и там... п-ф-ф-ф-ф-ф-ф... то это обязательно к...
ВЛАД. К съезду партии!
ВАРВАРА (раскладывает эклеры, рассеянно облизывая пальцы). Т-сссс!
ЛЁЛЯ. А вот теперь не скажу, не скажу! Но самое доступное – вот! (роняет ЮРТАЙКИСА) Ледяная вода! Один вьюноша обливался...
ВЛАД. Ну, и? Облевался...
ЛЁЛЯ. Обле... вался и... и...
ЛЕНА. И, ну?
ВЛАД. Ну, и? Не умер?
ЛЁЛЯ. Умер, естественно, но как?
ЛЕНА. Да, вот именно, как?
ВЛАД. Раскрылся ночью, чихнул и...
ВАРВАРА (отрешённо). Завидная смерть.
ЛЁЛЯ (с трудом поднимает ЮРТАЙКИСА, торжественно). Громом убило!
ВЛАД. Сжалился Всевышний над мучеником.
ЛЕНА. Внял, так сказать, мольбам страдальца.
ВЛАД. Вошел, так сказать, в положение.
ВАРВАРА. Может хватит глумиться, а?!! Отец там...
ЛЁЛЯ. Мы неправильно дышим! Дышим не-пра-виль-но! (роняет ЮРТАЙКИСА)
ВЛАД (задыхается). Д-да... Я не... Как пра... (хрипит, синеет; Лена хохочет; даже Варвара невольно прыскает)
ЛЁЛЯ (с трудом поднимает ЮРТАЙКИСА). А вот! Доктор Синюхин доказал, если бы мы все научилися дышааааааать...
ЛЕНА. ...и всяка тварь божья...
ВЛАД. ...и пташки небесные и гады ползучие...
ЛЕНА. ...под-у-чи-ли-ся бы...
ВАРВАРА (подозрительно). А их тоже можно научить?
ВЛАД.    Не-е-е! Они ж дураки, вот в чем соль!
ЛЁЛЯ.    Соль – белая смерть. А спорт – лучшее лекарство (роняет ЮРТАЙКИСА)
ВЛАД.    Г-м... Пока здоров.
ЛЕНА.    Ты ж спортсмЭн у нас.
ВЛАД.    Я-а???
ВАРВАРА (испуганно). Сыночек...
ЛЕНА.    Ну да. Офицерское двоеборье. Литербол и бабслей!
ЛЁЛЯ (легко поднимает ЮРТАЙКИСА и переходит на наивысший энергетический уровень). Но! Главное! Еда! Пишша, вот где собака зарыта!
ВЛАД. Ох, если б только она...
ЛЁЛЯ (цитирует по памяти). Особенно опасны ядЫ: ээээ… икра лососевая, икра паюсная...
ЛЕНА. Ну, это нам не грозит. Эти напасти взяли на себя... (смотрит вверх)
ВАРВАРА. Вот и спасибо им! За труд на благо!
ВЛАД. Но то ли ядЫ слабоватЫ, то ль здоровье богатЫ, но, видать, не дождатьси нам...
ЛЕНА (с комическим испугом). Т-с-с-с-с-с-с-с-с-с-с-с-с!
ВАРВАРА. Лёля, кофе!
ЛЁЛЯ. Что это?
ВАРВАРА. Эклер. Свежий.
ЛЕЛЯ. Сладкая смерть. Ни за что! Самоубийцы! Отцеубийцы! Голод спасёт наш мир! (роняет, но ловит ЮРТАЙКИСА)
ЛЕНА. И жажда.
ВЛАД. И воздержание.
ЛЁЛЯ. Скорей... всего... Вот. Метод доктора Ссыттобрюхича. Харчи без калорий: нулёвая диЭта.
ЛЕНА. Почему не минусовая?
ВЛАД. КАЛ вместо КАЛорий.
ЛЁЛЯ. Точно! Жри до отвала – встанешь голодным. Роскошь то какая!
ВАРВАРА. Ой, а у нас на работе заказы давали, только на всех одно кило антрекотов, и я их выиграла, вот ведь счастье!
ЛЁЛЯ. А теперь выбрось! Мясоподобное, жировидное, копчёное, печёное, перчёное – все нельзя! (роняет ЮРТАЙКИСА)
ВАРВАРА. Господи, так что же можно?
ЛЕНА. А что в магазинах есть, то и можно!
ВСЕ, НЕ СГОВАРИВАЯСЬ. Т-с-с-с-с-с-с!
ВЛАД. Ну, ладно, я жрать захотел!
ЛЁЛЯ. Стойте, это не всё! Про сигареты я молчу, за меня говорит та мёртвая лошадь, что выкурила каплю никотина. А проклятая сивуха, она же бормотуха, ханка, кир, красницкий, антигрустин, горючее, пойло...
ВЛАД (скандирует). Браво! Браво!
ЛЁЛЯ    Как? Вы не чувствуете, что нас постоянно кто-то спаивает? Или подпаивает? Ну?
ЛЕНА И ВЛАД (встают). Чувствуем, чувствуем...
ЛЁЛЯ (с омерзением смотрит на лежащего ЮРТАЙКИСА). Так где же тот лидер, который придёт, скажет НИЗЗЗЗЗЗЗЗЯ и пойдёт ещё куда подальше? Где он теперь?
ВЛАД. Лен, жарь-ка побыстрей четыре розовые смерти, чтоб с кровью, нет лучше все шесть, а я спущусь, пузырь сухой смерти возьму.
ЛЕНА.    И пачку лошадиной смерти прихвати.
ВЛАД.    А ты про чёрную смерть не забудь.
ВАРВАРА (возвращаясь из кухни). Чёрная смерть?
ЛЁЛЯ. Ну, знаете, я пошла.
ВЛАД. Перец, перец чёрный.
ВАРВАРА. Перец у нас красный.
ЛЕНА. Значит, красной смертью приправить?
ВЛАД. На пиру и смерть красна. (Лена ржёт; уходят ребята)
ВАРВАРА. Это – дети?
ЛЁЛЯ (садится ближе к сладкой смерти, для удобства подложив ЮРТАЙКИСА под задницу). Эх, сяду-к на пенёк... Это? Сволочи. (с дрожью омерзения берёт эклер N1 и заглатывает; на её лице выражается наслаждение смертным грехом плюс чистосердечное раскаяние)
ВАРВАРА. Когда ж ты успела к Петьке в больницу слетать?
ЛЁЛЯ (прожёвывая эклер N 2). Передачку снесла. Конфетки. С котятками. (берёт N 3) Мне ж низзззззя. ДыАбэт. И ему низзззя. (берёт N 4) Но кому-то ж можно. Если взятка, то можно. (N 5) Ммммм. Сейчас давать надо. Налево и даже направо давать. (N 6)
ВАРВАРА (в глубоком раздумье рассматривает эклер N 8). Направо. И налево.

            КАРТИНА II,
            страдательная

   Палата 6. Раковина. Ширма. Дверь в коридор распахнута. На одной койке жрёт и читает газету ЯМИН. На другой, скрючившись, спит СУСЛО. Третья пока пуста.
   БАБА МАРИНА вяло проделывает половую работу, используя ведро с
      маркировкой «АНАЛИЗЫ». У СУСЛО начинается приступ болей.

СУСЛО (дёргается). Пришла... Обратно пришла... Ямин!
ЯМИН. Что? Опять?
СУСЛО (мечется) Опять, опять...
ЯМИН (сплёвывает недожёваное на пол). Гражданин Сусло, вы серьёзно?
СУСЛО (катается). Ямин, пришла, скорей врача, Ямин...

   БАБА МАРИНА невозмутимо продолжает трудиться; ЯМИН, взвешивая все «за» и «против», расхаживает по палате, затем выскакивает; СУСЛО мечется в забытьи;
   в дверях появляется д-р СТААХ, который никак не может извлечь остатки ветчины из кариозной полости.

БАБА МАРИНА (заступает дорогу). Куды прёсси, а? Ну куды ты прёсси? Не видишь – чисто, мыто. И ходют, и гадют...

   СТААХ ретируется; проскакивает ИНКА со шприцом; склонившись, делает вливание

ИНКА.    Сейчас, сейчас...
СУСЛО. Сестрёнка, пришла...
ИНКА.    Откуда пришла, туда и уйдёт.

      Заваливаются студенты ЯША и МИША; весьма прилежно наблюдают; но что это? паскудник ЯША переводит свой взор на куда более симпатичный объект: юные прелести наклонившейся сестрёнки ИНКИ... СУСЛО на глазах успокаивается.

ИНКА. Свет не заслоняйте!
ЯША (важно). У нас пьяктика.
ИНКА (выпрямляясь). Паактика? Так мы вам сейчас... (интимно) В столовке каталочка такая стоит.
МИША. Ну?
ИНКА. Простыночкой такой накрыта.
ЯША.    Ну?
ИНКА (пугает). Там – Бессмертник! (указывает на пустую койку)
СТУДЕНТЫ. Ай! Ой!
ИНКА. В морг отвезёте.
ЯША (пошатнувшись). Каталку – в морг!?!
ИНКА. Каталку вернуть, я за неё ответственная.
МИША. Может, рано выносить столь суровый приговор, а, Инесса, допустим, Виссарионовна?
ЯША. Может, ещё немного профилактики?
МИША. Или на худой конец консилиум врачей-убийц?
ИНКА. Ах, так? Уколы в дамской палате желаете делать?
СТУДЕНТЫ. О, yes!!!
ИНКА. Тогда вперёд, только вперёд!

            покидают палату

СУСЛО (прислушивается). Ушла...

   пауза; в дверях появляется РЕДКИЙ с собственной историей болезни
   подмышкой; сразу видно, что ему ой как всё болит, но терпеливый

РЕДКИЙ.    Доброго здоровьица.
СУСЛО.    И тебе.
РЕДКИЙ.    Палата шесть?
СУСЛО.    Она. Ты с чем?
РЕДКИЙ (показывает на историю). Обострение хронического.
СУСЛО.    Годится.

         входит ЯМИН с огромной авоськой фруктов, банок и сластей

ЯМИН. Уф, с работы передали. Болей, говорят, как можно дольше. (Редкому) А ты иди, иди себе!
СУСЛО (привстаёт). Есть же место.
ЯМИН. Ты сдурел? Он же только вчера тут...
СУСЛО (вскакивает). Ну скочерыжился человек, с кем не бывает?
ЯМИН. Тьфу! Так кто ж сюда ляжет?
СУСЛО. А как же! Ты хоть соображаешь, что такое койко-оборот? Важнейший показатель!
ЯМИН. Так примета плохая.
СУСЛО. Наоборот! Отличная! Знаешь, сколько на твоей лежанке сандалий отброшено? Или на моей. Обалденная примета!

   ЯМИН с затаённой надеждой укладывается на край своей кровати; входит БАБА МАРИНА

БАБА МАРИНА (Редкому). Ну, чего жмёсси, ложись! Всё тут крахмальное аж до самой... Словом, крахмальное всё.

            поднимает одеяло, на подушке – носок

СУСЛО (изображает у постели почётный караул). От него осталось.

            секунда молчания

БАБА МАРИНА (бросает носок в своё ведро «АНАЛИЗЫ»). Правый. Обнаружите левый – дайте вызов (уходит)
СУСЛО. Ну, что там на воле?
РЕДКИЙ (находит под подушкой левый). Амнистия... Ожидается... (бросает его в судно)

            в дверь заглядывает ИНКА.

ИНКА (задорно). Шестая! Готовь площадку!
РЕДКИЙ. Какую площадку?
СУСЛО. Уколы! Снова нас трое. (достаёт карты) Сыграем!
ЯМИН. Без меня! Не тяну... Пас. Местечка нет живого...
СУСЛО (с фальшивым испугом). С ума сошёл! Примета, зэ\ка Ямин!
ЯМИН. Опять примета? (встаёт, подтягивая шаровары)
РЕДКИЙ. Это как?
СУСЛО (тасует). Тяните!
ЯМИН.    Тузик.
РЕДКИЙ. Восемь.
СУСЛО. На семь. (заливается беспечным смехом)

      ЯМИН, тихо причитая, направляется за ширму; тут как тут ИНКА со шприцом наголо

ИНКА (колет не глядя). Сусло – атро-пинчик!
ЯМИН. Ннннннннннннннннн... Ны!

         ИНКА улетает; ЯМИН ковыляет назад, тянет

ЯМИН.    Дама.
РЕДКИЙ (всё ещё не понимает). Семь.
СУСЛО (умирает от смеха). На восемь...
ЯМИН. (умоляюще). Можно ещё одну?
СУСЛО (как можно более грозно). Примета! Уперёд!!!

   ЯМИН шкандыбает за ширму; влетает ИНКА, колет не глядя

ИНКА (весело). Новенькому – Анал-гинчик!
ЯМИН. Уыуыуыуыуыуыуыуыуыуы... У!!! (ковыляет назад. Тянут)
РЕДКИЙ (наконец-то понял, виновато). Мальчик.
СУСЛО (величественно). Девочка!
ЯМИН (победоносно). Шестёрка! Опа! Шестёрка! Опа!

      ЯМИН чуть не на карачках, но с триумфальными криками "Опа! Опа!" ползёт в коридор; встречается с ИНКОЙ

ИНКА. Ямин, куда? (тянет за ширму, колет) Ямину – прозе-ринчик!
ЯМИН. Опа! Опа! Ооооооооооооо... Оооооооооооооооооооооо...
ИНКА. Па!!! (улетает)

      (Ямин взгромождается на свою койку, высоко, как олимпийский вымпел, вознеся истерзанную задницу)
СУСЛО (уже умер от смеха). Ох, идёт ему карта, Гиппократ твою... Третьи сутки все уколы выигрывает.

            ЯМИН издаёт первый прощальный гудок

СУСЛО (утирая слёзы). Терпи, Ямин, терпи, лекарства только здоровья прибавляют.
РЕДКИЙ Я тоже читал.

            ЯМИН издаёт окончательный прощальный гудок

            входит д-р СТААХ И.В.

СТААХ (скороговоркой). Кто на новеньких?
РЕДКИЙ (поднимает руку). Редкий.
СТААХ. Очень редкий?
ЯМИН. (всхлипнув)У нас незаменимых нет.
СТААХ (кладёт руки на живот больного). Должность?
РЕДКИЙ.    Директор... (руки врача впиваются в его плоть) Ох...
СТААХ.    Директор чего?
РЕДКИЙ.    Мммм... Нет, начальник...
СТААХ (давит сильнее). Так начальник?
РЕДКИЙ. Нет... базы...
СТААХ. Что базы?
РЕДКИЙ. Ох... Какой-то заведующий...
СТААХ (вполголоса). Ураааааааааааааааааа....
РЕДКИЙ (вполголоса). Ааааааааааааааааааа....
СТААХ.    Выходит, и рыбка там вкусная?..
РЕДКИЙ.    Протухла... с головы...
СТААХ.    А поршневые кольца для шестерки?
РЕДКИЙ.    Укатились...
СТААХ.    А так? А так?
РЕДКИЙ.    Нннннет... (теряет сознание)

врач конечно не замечает, что пациент не способен давать показания, и продолжает опрос

СТААХ (будто молится). Деликатесные продукты мясо-молочного копчения, изделия из натуральной кожи и меха, обувь мальчуковая зимняя, а также демисезонная, ковровые изделия, парфюмерные товары заграничного производства, трикотаж, фурнитура, бижутерия, бакалея, макияж, прононс...

во время молитвы чуткие пальцы хирурга буквально терзают живот пациента, аж кровать ходуном ходит; ЯМИН обкладывает голову передачей, чтоб хуже слышать, а СУСЛО мечется по камере, затем встаёт против врача в стойку зенкуцу-дачи, но удары не идут, ни ногой, ни рукой, тогда он растопыривает пальцы, как жлоб Алесучий и размахивает биополем; бесполезно
   входит САРТАН; она также растопыривает пальцы над СУСЛО, отчего тот ныряет в койку, а СТААХ делает стойку «смирно»

СТААХ. Здравия... э... Лиана Вульфовна!
САРТАН (иронически). Вольно, Йона Власьевич. Вчера был произведён укол МОРГЕНТОТА.
СТААХ (встрепенувшись). Точно так.
САРТАН. В тетрадке дефицита зафиксировали?
СТААХ (лживо). Конечно.
САРТАН. Старшая сестра расписалась у себя?
СТААХ. Естественно.
САРТАН. Секретариату главврача серию и номер ампулы задиктовали?
СТААХ (идёт ва-банк). А як жить!
САРТАН. И в истории болезни записали?
СТААХ (отчаянно). Само собой.
САРТАН (достаёт откуда-то историю с траурной ленточкой). Где запись?
СТААХ (убит наповал). Я писал... о чём-то... на чём-то...

            пауза

САРТАН.    Что самое дорогое у человека?
РЕДКИЙ (только что очнулся). Показатели.
САРТАН.    Крууууууууууууу! (больные, подпрыгнув, отворачиваются) Верно. Показатели. Койко-оборот. И смертность, смертность! На грани допустимой. До конца месяца мы можем потерять одну целую, три десятых единицы. Но не больше. Разгуляться негде, отступать некуда. Завтра комиссия.
СТААХ (тяжело дышит, так как явно не готов к затяжному половому акту). Ооооо... Зачем же сюда?..
САРТАН (жестоко). Внеочередная.
СТААХ.    Всего лишь ночь, одна лишь ночь...
САРТАН (фатально). ВСЮ ИСТОРИЮ ПЕРЕПИСАТЬ! Но как докажем, что МО...? Укол сделан, а этот Бессмертник... не оправдал своё доброе имя... Ведь этого же не должно быть!

      ЯМИН и СУСЛО привстали на койках и с ужасом смотрят друг на друга; СУСЛО – жестом: «Ты выиграл у него укол, вот он и умер!»

СТААХ (изнемогая). Во всём виновата сестра.
САРТАН.    Ах, тудыт!.. Всего сорок, нет, пятьдесят мужиков в отделении, а она каждую задницу в лицо узнавать не научилась. Целая ампула!
СТААХ.    Надо вычесть эту ампулу из её зарплаты.
САРТАН. А какая зарплата у сестры?
СТААХ.    Не знаю.
САРТАН. А цена МО... МО...
СТААХ. Не вычитается...
САРТАН (мартовским голосом). Ну почемуууууу...
СТААХ.    Аххххххххх...
САРТАН.    Яаааааааа...
СТААХ.    Уахххххххх...
САРТАН.    Должнааааааа...
СТААХ.    Оааааааааааа...
САРТАН.    За всё...
СТААХ.    Устал...
САРТАН.    Ещё чуть... умоляю... отвечать!..
СТААХ.    Больше не мо... мо...
САРТАН.    У-у-й-й-й-й... эта... санпросветработа...
СТААХ.    Не надо... сюда...
САРТАН.    Проводится, знаем... но записей в тетрадке... (мартовским голосом) неээээээээт!
СТААХ.    Нельзя сегодня...
САРТАН.    И самой тетрадки неэээээээээээт! Как доказать, если... Я кончила... (удаляется нетвёрдым шагом)
СТААХ.    (в полной прострации). В меня... (тоже пошатываясь, направляется к ЯМИНУ, садится, равнодушно щупает живот)
ЯМИН.    Ах, уж как мы с вами отоваримся на том хорошеньком складике, да уж как отоваримся! (далее сипение и соблазнительные жесты)
СТААХ (ласково поглаживая). Исцелим, исцелим... (берёт с тумбочки R-грамму, встаёт и, держа её вверх ногами, изучает на небоскоп, т.е. на свет)
ЯМИН (томно). Доктор, а операция – это больно?

            пауза

СТААХ (не меня позы). Нет.
ЯМИН. А опасно, профессор?

            пауза

СТААХ. Нет.
ЯМИН. Есть шанс выжить?

         пауза; затем из-за снимка слышен усиливающийся храп хирурга

СУСЛО.    Дрыхнет, вроде.
РЕДКИЙ.    Пусть соснёт трошки.
СУСЛО.    Да, прогнала его начальница без смазки.
РЕДКИЙ.    Раза три прогнала.
СУСЛО.    Да по большому кругу.
ЯМИН.    По большому хочу! (хирург спит, расставив ноги и ЯМИН в «западне»)
СУСЛО.    Терпи! Не выспится – беда.
ЯМИН.    По большому! Очень сильно!
РЕДКИЙ. Может, рисовой каши ему?..
ЯМИН.    Не могу терпеть, когда хочу!
СУСЛО (Редкому). Не слышу команды.
ЯМИН. Ой подходит, ой, судно, судно мне скорей!..

СУСЛО вскакивает и, конечно же пантомимой, вытаскивает из-под своей кровати судно, не смотря на то, что оно явно переполнено и со скоростью, предельной для стационарного больного, устремляется к ЯМИНУ

СУСЛО. Ну, давай, прицеливайся!..
ЯМИН (оглушительно) Аааааааааааааааааааапчхи!!! (с чувством глубокого удовлетворения) Фууууууууу... (благостно) Если мы его отоварим...
СУСЛО (брезгливо вытирая газетой Ямина брюки врача, которые в спешке «окропил»). Лично я его уже отоварил...

   входит САРТАН, неестественно переставляя ноги; СУСЛО ныряет в койку

СТААХ (сладко). Мням, мням, мням.

САРТАН останавливает сатанинский взгляд на СТААХЕ, отчего тот, не просыпаясь, начинает маршировать и петь: «Мы прошли, прошли с тобой полсвета, если надо, повторим, солдаты...»; потом всё же просыпается и кособоко делает «смирно»

САРТАН (сонно). Тринадцатого. В понедельник. Операции. Сперва Ямин. (Ямин: «Бы-бы-бы-бы-бы-бы!») Потом Редкий. Сусло готовьте к выписке. РЭзать не будем... всё само... (вздох) рассосётся.
СУСЛО (танцуя под одеялом). Гремя огнём, мигая блеском стали!..
САРТАН. Только выписку на руки не давать. Понятно? Сами перешлём.
СУСЛО (исполняет с огромным чувством). Люди в белых халатах над подушкой склонились моей...
САРТАН. Студентов ещё недельку помаринуйте и ставьте зачёт. Сведения в деканат я уже отправила.
СТААХ (сокрушённо). И что из этих бездарей получится?
САРТАН. Из бездарей получаются прекрасные министры здравоохранения. (направляется к выходу)
ЯМИН (респектабельно). Дражайшая Лиана ж вы наша ж Вульфовна. Вот тут товарищ командир (широкий фаллический жест в сторону Редкого) распорядился убить нас бесплатной выставкой-продажей дефицитнейших изде... безделу... безделий. Так что, пока не поздно...
САРТАН. Того, что мне нужно, там нет.
СУСЛО. Некомплект?
ЯМИН. Недостача?
РЕДКИЙ (уже вошёл в роль). Вам чего-с?
САРТАН. Покой. Желательно, вечный. (покидает палату)

            КАРТИНА III,
            ошибочная

Двор больницы. Кустики, скамеечки, останки вечного ремонта.
Вдали прогуливаются ещё живые пациенты с родственниками. Умерших катают на каталках.
Мамаши-алкоголички тащат на консультацию закутанных в платки дебилов. Всё обыденно.
На переднем плане Яша с Мишей «освежают» белой краской антикварную тумбочку.

ЯША (примирительно). Чего спорить, когда кулаки есть? Передовее нашей науки нет и быть не бывает!
МИША. Знаю, проходили! Закон Всемирного Тяготения кузькина, Теория Относительности васькина... А приборчик, хоть не наш, заграничный, а все болячки в своей башке держит.
ЯША. Эка важность! В нашей деревне, когда пить перестали, тоже из всех самогонных аппаратов один рентгеновский соорудили.
МИША. Лучше стало?
ЯША. Хуже. Все болячки насквозь видать, а лекарство-то одно – самогон.
МИША. А приборчик...
ЯША. Не надо этого. Сейчас время знаешь, какое? Экономить надо. Даже на мелочах. Спички покороче делать – всё равно конец выбрасываешь. Также крылья у самолётов покороче...
МИША. Они и с длинными всё равно бьются...
ЯША. Точно. А умножь на широку страну мою родную. А приборчики электричество только едят. Хорошо, как в нашей деревне, вечно тока нет.
МИША. Во экономия!
ЯША. А в других местах этого не скоро достигнут.
МИША. Значит, сдохнуть дешевле?
ЯША. Экономичнее. Сам прикинь.
МИША. Прикинь, прикинь. Я вот на лекции газетку читал. Про старика одного. Так он уже перед самым своим концом тоже прикинул, что за всю «жизнь» тридцать лет проспал, десятку отсидел, пятерик в очередях промаялся, года три ехал в электричке и только неделю был счастлив с женщиной. НЕ-ДЕ-ЛЮ!
ЯША. Даааааа... Эту б недельку отработать где-нибудь на слёте (глотает слюну) ударниц производства...
МИША. Угу. По обмену передовым опытом...
ЯША. А теперь прикинь, нужен ли ударницам, да и ударникам в придачу, этот твой приборчик? А? Им нужен беспалый безмозглый такой лепила... (мимо, задрав нос, проходит д-р СТААХ) во, как наш Йона. И пусть шшупает их роковые раковые болячки, шшупает, шшупает – бесплатно.
МИША. Бесплатно? Как профессор Обух своих ассистенточек?
ЯША. Профессор ОбъУх.
МИША. Обух. Отец Вероники.
ЯША. Знаю ОбъУха. Только не Вероники он отец, а веръОники.
МИША. Профессор Обух, отец Вероники.
ЯША. Профессор ОбъУх, отец веръОники, наука такая, веръОника, про творчество домашних животных, так профессор её отец, науки, понял?
МИША. Да что ты мне... Студентка с дневного, Плётке Вероника! Ну, которая каждую сессию абортируется.
ЯША (потрясён). Плётке? Это вот с такими? (показывает на свой зад) Это вот с такой? (показывает на свой бюст) Так профессор её отец тоже?
МИША. А ты не знал?
ЯША. Уффффффф... (ему плохо, он бессильно садится на тумбочку)
МИША. Доигрался, бабник чёртов, вставай!

      ЯША, икая, отлепляется от тумбочки; на его грязном халате белая краска видна вполне отчётливо

МИША. Пьяктика и только пьяктика! (практиканты переворачивают тумбочку задом и зрители видят надпись «Мозольный лЪкарь В.Ы.Попу». Мимо прогуливается СТААХ. С тупым любопытством наблюдает «практику». Студенты перемигиваются, наконец ЯША решается.
ЯША (подобострастно). Ийона Власссс!
МИША (с наиглубочайшим почтением). Иййона Влассссссс!
ЯША. Ийййона Влассссссссссс! Примите ещё раз зачётик!..
СТААХ (благодушно). Ну... попробуйте...

            СТУДЕНТЫ выстраиваются по росту

МИША (торжественно). Псевдо...
ЯША (подхватывает). ...эритро...
МИША. ...лабильная.
ЯША.    Поли...
МИША. ...моно...
ЯША. ...спорадическая.
МИША. Экзо...
ЯША. ...кардио...

            МИША забыл, что дальше и начинает тужиться

СТААХ (снисходительно). ...рефлексо...
МИША (вопит). фобия!!!
СТААХ (вздрогнув, не вполне уверено). Правильно. А по авторам как?
ЯША.    Пссссс... Пссссс...
МИША.    Фи-фи... Фу-фу...
СТААХ (устало). Болезнь Дреклера-Гусько.
МИША (сдерживая рыдания). А на экзамене это будет?
СТААХ. Конечно. Только если к Гусько сядете, не вздумайте ляпнуть про Дреклера. Два шара обеспечены. Болезнь Гусько и точка! (Миша, мобилизовав все свободные ячейки мозга, впитывает «науку», а Яша судорожно царапает на тумбочке) Во-о-от... А к Дреклеру – ни слова про Гусько! Нет Гусько. А Дреклер – есть. И три балла гарантированы.
ЯША (сдерживая рыдания). А если к доцентихе попадём?
СТААХ. А она это сама не знает. Болезнь-то чрезвычайно редкая. Всего два случая: Дреклер да Гусько. Ну, так и быть, давайте зачётки.

      СТУДЕНТЫ самозабвенно суетятся, подсовывая корочки

ЯША. (развязно). Кстати, Нессырионыч, а какова, собственно, ПРИЧИНА этой вот болезни?
МИША (шипит) Да ладно тебе!..
СТААХ (с мудрой улыбкой посасывая яшину авторучку). Причина... А-а-а, в этом-то вся и соль. Причина этого заболевания... (пауза, в течение которой рожа хирурга приобретает обычное чванливое выражение; к смертельному ужасу Яши он откусывает крайнюю плоть авторучки, брезгливо катает во рту и, не найдя, куда сплюнуть, с усилием сглатывает). Не зачту!
СТУДЕНТЫ.    Йона Висс... Йосиф Васс... Да как же это оно так? Ну, пжалллста!
СТААХ (величественно). Читайте. Читайте.
СТУДЕНТЫ.    У нас картошка! В день Донора! Кал сдавали!
СТААХ.    Найдёте меня. Я не иголка.
СТУДЕНТЫ. Летний кросс! Зимний кросс! Ночные стрельбы!

      все уходят; появляются ВАРВАРА с дочерью

ВАРВАРА.    Леночка, вот ты видела папу, отца то есть...
ЛЕНА (испуганно). Вроде... видела.
ВАРВАРА. Я должна, обязана тебе сказать... Тебе одной только...
ЛЕНА.    Что?
ВАРВАРА. Ты ведь дочь наша... моя...
ЛЕНА.    Про папу?
ВАРВАРА.    Про него. Я сама... не хочу верить.
ЛЕНА.    Мама, ну?
ВАРВАРА.    Леночка, язык не слушается...
ЛЕНА.    Мама, умоляю, что с папой?!?
ВАРВАРА.    А что с ним может быть? Никакой карамели не тумбочке не было.
ЛЕНА.    Карамели?
ВАРВАРА.    И в тумбочке и под подушкой. Я всё обрыскала. И только тогда догадалась про всё. Зачем она сразу к нам прибежала и про конфеты наврала.
ЛЕНА.    Лёля?
ВАРВАРА. Не произноси это слово! Диетичка! Колдунья! И как же я раньше-то не сообразила? Обливайте водичкой тамбовского быка, венерическая чакра в созвездии жеребца, линия поноса на пяточке!
ЛЕНА.    На ладошке.
ВАРВАРА. Теперь это одно и то же! Тринадцать эклеров заглотала, гадюка учёная!
ЛЕНА.    Так Лёлька и...
ВАРВАРА. Куда же я смотрела? И откуда у него силы берутся?
ЛЕНА.    Это всех делов-то? А я сдрейфила, что с папой Петей чего-то.
ВАРВАРА. А это не страшно? Пустячок, да?
ЛЕНА.    Гордись, мать, хозяин-то - орёл!
ВАРВАРА.    Нет, не прощу! Ненавижу! Проклинаю! Всё! Всё! Alles!
ЛЕНА.    Мама!
ВАРВАРА.    Нет у вас отца!!!
ЛЕНА.    Ну, мамочка! Безвыходных ситуаций не бывает.
ВАРВАРА    Теперь пусть порежут его, прирежут совсем пусть, не подойду даже, не жалко, не жалко... (рыдания)

            КАРТИНА IV,
            историческая

Обратно палата N6, в которую ИНКА загоняет больных.

ИНКА.    По коням, курцы, по коням!
БАБА МАРИНА (проходит мимо). Ин, ты не беспокойсь, я, это самое, стерилизатор выключила.
ИНКА. Ты что! Рано ещё!
БАБА МАРИНА. Самый момент. Сардельки сготовились.
ИНКА.    Какие сардельки?
БАБА МАРИНА. Любительские. В угловом магазине выбросили. Убийство было. Яшка слетал, у него там кассирша влюблённая. (уходит)
ИНКА (больным). Завтра операции. Первым для затравки ты, Ямин. (тот: «Бр-бр-бр-бр-бр-бр!») Следом Петюня. И никаких мне подкреплений перед решающей битвой! Сусло – осведомитель.
СУСЛО (прижимая грелку к сердцу). Всё произойдёт на редкость благородно.
ИНКА. Вот-вот! Значит, поскакала я, а то сардельки и в правду остынут.
СУСЛО. Ну, братва, завтра у вас решающая битва (отвинчивает пробку грелки, разливает по стаканам). Меня-то пронесло, всё само рассосётся, а вам...
ЯМИН.    Мне нельзя, эфир с наркозом не возьмёт.
СУСЛО.    Эфир-кефир! Мы пьём, а ты закусывай. Давай, Петь! (чокаются, пьют) И что я хочу сказать-то. В больнице этой самой хирург один работал. Вот звали его... да, Борис Львовичем звали, не, Лев Борисычем, скорей. Но сильный спец был. Во - одним пальцем грыжу выправлял. Да. Тем же пальцем геморрой разряжал, тем же пальцем кость из горла вынимал, тем же пальцем аборт...
ЯМИН (поперхнувшись жратвой) Ну хватит, понятно, всё одним пальцем!..
СУСЛО.    А ты не встревай.
РЕДКИЙ.    Не встревай.
СУСЛО.    Но была у Львовича одна лишь тонкость.
ЯМИН.    Пил?
СУСЛО (солидно). Нет, выпивать он ещё в студенчестве прекратил. Он, как бы это сказать, просто добавлял. Утром проснётся, добавит, перед операцией добавит, после операции добавит и всё благородно.
ЯМИН.    Позор!
РЕДКИЙ.    Ну, на жидком топливе органон работал. Бывает.
СУСЛО.    Да ещё как! А почему я этот случай помню досконально, потому что сам тогда с пробитыми мозгами в травме лежал.
ЯМИН.    Значит, мозги у тебя всё-таки были?
СУСЛО.    Конечно, были! До тех пор были, пока не схлопотала наша артель настоящий заказ: праздничный макет сколотить. (мистическим шёпотом) Самого... Ильича!..
(обыденно) Сказано – сделано. Выписали три куба досок шпунтованных, кумача, ещё одного плотника мне, Лёшку, дали, ну там, чертежи. Сколотили мы объект досрочно, уж порешили в каком подъезде будем премию пропивать. Только головной уборчик к лысине, верней, к праздничному макету не я, а Лёшка прибивал.
ЯМИН. Какой уборчик?
СУСЛО. Да кепку, кепку!
РЕДКИЙ. Тшшш!
СУСЛО. Я ему, Лёшке: спустись, лодырь, возьми гвоздей двадцатку (показывает размер), намертво будет. А он – и десяткой сойдёт. Пришил десяткой. А Первомай в тот год ветренный выдался, уборчик и сорвало, и спикировал он на нашу голову.
ЯМИН. Идео... то... логическая дивЭрсия!
РЕДКИЙ.    Тшшш! (шёпотом) Надо было уборчик к руке прибить, пусть в руке держит.
СУСЛО (шёпотом). Ну да. Один в руке, другой на лысине!
ЯМИН. Тшшшш! Запасной. Вдруг ветром сдует...
СУСЛО. Там конечно многих накрыло, и я не рыжий – вот пару гвоздей в темечко. Сказали до мозгов. И премию не нам, а начальству дали. Ещё Лёшка меня тут навещал, винца привёз, говорит, скажи спасибо, что двадцатку не взял, а то б остался ты в этой кепке живее всех живых...
РЕДКИЙ.    Тшшшшш!
СУСЛО.    Ну, за то, чтоб на тебя, Петя наркоз сильней подействовал!
РЕДКИЙ.    А чтоб у тебя, Мансур, быстрей всё рассосалось! (пьют)
СУСЛО.    Так на ком я остановился?
РЕДКИЙ.    На хирурге Борисе.
СУСЛО.    Да! Ну, выходит раз Лев в ночь на дежурство. Добавил. Обошёл тяжёлых. (Ямину) Чего таращишься? Тяжёлые, это кто больше ста кил. Затем с ординашкой никчемным, с которым дежурил на пару, добавили снотворного и спать легли. Вдруг среди ночи вызывают в приёмный покой. Нет покоя – иди в покой! Ха-ха-ха! Срочно. Боря добавил тонизирующего, спустился. В общем, ничего страшного, камень поперёк почки встал. Да только хозяин почки и камня, слышь, птица не простая. И звонок за звонком – смотреть в оба, лечить, как след.
ЯМИН.    И кто этот босс?
СУСЛО.    Погоди
РЕДКИЙ.    Погоди.
СУСЛО.    Вот повелел Борисыч наш готовить операцию, а сам заскочил добавить.
ЯМИН. Опять?
СУСЛО.    Калорийного на этот раз. И стоит, как обычно ручки свои золотые намывает. И обошлось бы малой кровью, если б та шишка ему на глаза не попалась. Тот моется, а того провозят. Ну, тот нашего пальчиком так подманил и спрашивает: знаешь, кто я? Тот отвечает: знаю. Ну, тогда иди работай. Вот тут Борис сломался. Сказал ординашке никчемному приступать, ушёл и пропал. И ординашка никчемный на седьмом небе от счастья и наркоз и пошло-завертелось. Но чтобы у человека до почки дойти, (кривляется) КАК ВАМ ИЗВЕСТНО, кладут его так. (указывает на Ямина. Тот: «Ай!» Пауза). А он лежал так. (на Редкого. Тот: «ОЙ!». Пауза).
Ординашка никчемный этого знать не мог, и не знал, и никогда не узнает. А опер-блок всегда спит стоя.
РЕДКИЙ. А Никчемный это что – фамилия?
СУСЛО. Имя-Отчество. Но Львович всё-таки вернулся. Но – вид! Никакого. Где добавлял? Что? С кем? Но вернулся. Ответственность у него... (рассказчик смачно всхлипнул) А работа кипит, кипит...
ЯМИН. Ох!
СУСЛО. И вопрошает Борис ординашку никчемного: «Проблэмы есть?» Тот рапортует: «Есть!» – «Конкрэтней!» – «Почек нет!» – «Ни одной?» – «Так точ! Ни одной!»
Тут Лев к-а-а-а-а-а-к зарычит: «Искать!!! Искать сукины вы все мне в почку дети! Хоть одна, но должна быть!»
ЯМИН.    О-о-о-о-о-о! (даже подавился недожёваным)
РЕДКИЙ.    М-да... Так Никчемный, это всё-таки кликуха тюремная?
ЯМИН (загробным голосом). Больного – потеряли?
СУСЛО (весело). Да куда ж он денется?
РЕДКИЙ.    Он интересуется – помер?
СУСЛО (ещё веселей). Да куда ж он денется?
ЯМИН.    Ну, спасибо, успокоил перед решающей битвой.
РЕДКИЙ.    М-да...
ЯМИН.    Так что это был за маршал?
СУСЛО (почтительно). Замдиректора базы.
РЕДКИЙ.    Ну, помню! Солидно его хоронили, замдиректора.
ЯМИН.    Ещё б тебе не помнить, когда ты сам – директор!
РЕДКИЙ.    А, ну да...

пауза; со-палатники пьют и делают одинаковый жест: «земля ему пухом, и скатертью дорожка»

СУСЛО.    Ик! Что, страшно, Ямин?
ЯМИН (с величайшим трудом проглатывает передачу). Не-а. Кто-кто, а я себе тылы забарр... ликви... кодировал.
СУСЛО.    Вон оно как.
ЯМИН.    Я Виссарионыча купил. Как обойдется всё – по царски его одарю.
РЕДКИЙ. И не жалко?
ЯМИН.    Не-а. Как утрясётся всё, он дары по списочку вернёт. Да ещё от себя доложит, чтобы...
СУСЛО.    Вон оно как...
            пауза

РЕДКИЙ. А я расскажу, как довелось мне у немца назад Днепр забирать. В ту ночь не спит никто, да разве заснёшь... артподготовка, уже не земля, а небо гудит. Наконец ракеты, сигнал, атака!
Мы в воду – на брёвнах, щитах. Бьют по воде из всего, белые столбы, как лес берёзовый. Потери, конечно... И течением сносит. Но счастливо до берега добрались, ноги промочили (дотрагивается до паховой области), вся и беда.
ЯМИН.    Страшно было? (Сусло задремал)
РЕДКИЙ.    Да некогда бояться-то, дело надо делать. Вперёд, только вперёд! Берег крутой. Мы за кусты, за траву, за глину цепляемся – наверх! И уж на самом краю обрыва, едва я осмотрелся – ах рядышком! (пауза) ...мина, должно быть. И вышибло из меня – где верх, а где низ, и какой год война, и какой я части боец даже. А очнулся – сижу в яме, рядом бой идёт, а из рукава шинели кровь моя вытекает, словно из трубы. А я спокойно так смотрю, ведь знаю – в голове мокрая вата.
ЯМИН.    Больно было?
РЕДКИЙ.    И подползает санинструктор девчушка. В тылу ведь голодуха, вот они на фронт. Без тушёнки ихней передохли б мы вообще... Я ей: пригнись, мол, ведь шарахнут! А она хлопочет, ремень от винтовки моей отстегнула и крутит на плече.
Я кричу: что делаешь, поплывём назад – утоплю оружие, без него в санбате не примут. А она: нет, не поплывём, правый берег будет наш! Так оно и вышло. И уже потом, в операционной палатке, когда штопали меня, вроде сквозь дрёму сказал кто-то: «Благодари ремешок, иначе хана бы тебе...»
ЯМИН.    А санинструктор?
РЕДКИЙ. Девчушка эта? Не встречал больше, не знаю, что с ней стало. Вот бы кого сейчас благодарить.
ЯМИН.    Ну, голова садовая! А мы, грешные, решили, что ты заведущую наметил...
РЕДКИЙ. Нет, ребята, не стоит это. (Сусло проснулся) Вот вернусь домой, так Варвару, супружницу свою, жену, вернее, тотчас отблагодарю.
СУСЛО.    Жену? А её-то за что?
РЕДКИЙ.    Значит, есть за что.

            КАРТИНА V,
            решающая

Операционная. На одном столе пациент, на другом инструмент, шкафы, тумбочки, лампа.
Кипит работа. САРТАН оператор, ЯША – ассистент, СТААХ – наркоз, ИНКА – операционная сестра, МИША – зритель типа "не трогайте меня, и я вас не трону".

ИНКА.    Тогда Лёвчик Львович спрашивает эту бабку глухую: «Ну, а аллергия-то у тебя хоть бывает?» А бабка ему: «Ты чего, милок, лет уж сорок не приходит...»

   все буйно ржут, кроме СТААХА; он не понял и опять надулся

САРТАН (смахнув слезу плечом, Инке). Ты гляди, нитки экономь, пока сестра-хозяйка предварительным следствием занята! (Яше) Не на барышень посматривай, а сю-ды! Сшиваем правый с левым...
ЯША. Левый с правым.
САРТАН.    Л е в ы й. С ы. П р а в ы м.
ЯША (забыв о субординации, сует ей под нос перчатки). Links! Rechts!
СТААХ (задорно). Зачем сами себя обманываете? Передний. Задний.
САРТАН    Доктор, подложите подушку под... (показывает, подо-что)
СТААХ.    Зачем?
САРТАН.    Вы отсидели себе оба полушария.
ИНКА.    Хи-хи-хи!
МИША (скромно). А если больной вдруг привстанет?
ИНКА (истерически). Верхний с нижним!
СТААХ.    Нижнее зашивают в проктологии.
ЯША (рассудительно). Смотря, каким боком... Правым – внутренний-наружный.
СТААХ (пошатнувшись). А снизу – обратно нижний-верхний???
ИНКА. Ой, не могу! Его ж и на живот можно положить!

начинается МАЛЫЙ КАВАРДАК; каждый вопит своё, не замечая вошедшую БАБУ МАРИНУ

БАБА МАРИНА (флегматично дождавшись, когда КАВАРДАК чуть уляжется). А Боб Бобыч, тот завсегда говорил, мол, называй, как хош, а сшивай, чтоб не кровило!
САРТАН (вытаскивает из раны зажим). А ну, высунь язык!
БАБА МАРИНА. А Вы, э-э-э Лиана э-э-э Батьковна, уже междунАродное положение для членОв партии не слушаете? Может, нАизусть знаете?
САРТАН (стучит себя по лбу). Тьфу, туды-т! (швыряет зажим обратно и, сдирая с себя стерильное, шокировав женскую половину зала супер-эротическим бельецом, удаляется).
БАБА МАРИНА (достаёт из ведра АНАЛИЗЫ коробку конфет). Гляди, Ин, чего я в шестой наварила. С котятами.
ЯША (возвышенно). Почёт за доблесть трудовую!..
БАБА МАРИНА (застенчиво). Неуставные отношения.
ИНКА Неуставные! Пару недель судно не выносила, вот и наварила.
БАБА МАРИНА (достойно). Это недостойно. Недели за глаза хватает.
СТААХ (сладко). Чайку попьём...
БАБА МАРИНА. Дудки вам! Брешут в народе, что сладкое вредно. Хахелю своему подарю. (уходит)
СТААХ (Яше). Глянь, кровит у тебя, ссссссстудент!

   но ЯША по-моему ослеп и оглох, он в упор смотрит на ИНКУ, а та на него;
вдруг д-р И.В.СТААХ начинает суетиться у наркозного аппарата, подбегает к баллону, стучит головой

СТААХ. Пусто! Весь к-эфир Ямин отсосал!
ИНКА (истерично). Бежите же!
СТААХ (размахивая фонендоскопом над головой, разгоняется вокруг стола). За мно-о-о-о-о-о-й!!! (улетает)
МИША (тонко). Что, всем так надо?
ИНКА.    Мишка, дуй за ним! Не зачту! (Миша плавно, с достоинством удаляется) Бар-дак! Смотри, эх и кровит же! Давай зажмём. (Яша неумело ковыряется) Так на что намекаешь? На танцы с тобой сходить?
ЯША (жарко). Да!!!
ИНКА. Не. Девочки молодые больно дерутся. В кинцо поманишь?
ЯША (тепло). Да!
ИНКА. Семнадцать копеек весны. В театр?
ЯША (прохладно). Н-да.
ИНКА.    Спешите делать бедром. В бляо-теку?
ЯША (холодно). М-да.
ИНКА.    Вечный позыв. Ну? На хоккей?
ЯША (уныло). Да...
ИНКА.    ЦСКА – чемпион. Что там остаётся? Музей? Мы жертвою пали. Ну? Ну?
ЯША (косноязычно). В ресторан...
ИНКА.    Давай лучше в столовку. Публичка, знаешь, почище...

            появляется БАБА МАРИНА

БАБА МАРИНА. Ин, слышь, все шприцы поголовно сардельками воняють.
ИНКА (испуганно). Любительские вообще не пахнут!
ЯША. Осквернители стерилизаторов!
БАБА МАРИНА. Верна. На любителя запашок. И какие наши действия?
ИНКА. Какие действия? Посолить и картошки забросить!
БАБА МАРИНА. Бэсэдер. (в русском варианте: «O’Key!») Тебя, кстати, на провод.
ИНКА.    Устала я. Нету меня.
БАБА МАРИНА.    Верна. Да и голосочек тоненький, гнусавенький.
ИНКА (преображается). Гнусавенький? Тоненький? Ашот!!! (вылетает, в чём есть)
БАБА МАРИНА.    Тоже верна. (удаляется)

ЯША один на один с кровотечением; зажим не слушается; ЯША стенает; объект дёргается; студент панически манипулирует в ране, не замечая, как бедолага высвобождает одну руку, затем медленно другую, затем стаскивает с себя маску (это – Петька РЕДКИЙ!); сперва равнодушно, как с того света, наблюдает за работой, затем сам берётся за крючок; свет лампы начинает мигать

РЕДКИЙ. Зажми! М-м-м-м... Сильнее! М-м-м-м-м-м!.. Да ухвати, как следует, мать честная!..

   наконец ЯША узрел, с кем бок о бок приходится трудится; с воплем «А-а-а-а-м-у-у-у-у!» он заваливается рядышком со столом в спасительный обморок;
   Редкий перехватывает зажим, но силы оставляют его; с неописуемым трудом он
   накладывает шов, вяжет узел, другой...

РЕДКИЙ (хрипит). Вперёд, только вперёд... (падает на стол)

            свет лампы перестаёт мигать

            КАРТИНА VI,
            конечная

         Морг больницы. Абсолютно безвкусный дизайн.
      Скрипучий канцелярский стол, сан-прсвет-бюллетень: «Проказа, как зараза», «Всё про СПИД», «Сделай сам», «Секс – дело тёмное, не наше» и пр. Хвастливая доска почёта пугает чёрными квадратами, а в красном углу – кованая с супер-запорами ДВЕРЬ.
      На казённых стульях сидят сироты Владислав и Владлена, меж ними – окаменевшая вдова. В то же время мужской голос откуда-то с величайшей натугой поёт:
            "И где бы ни жи-и-ил я, и что бы не де-е-елал,
            Пред Родиной вечно в долгу-у-у-у-у.
            Великую зе-е-е-млю, любимую зе-е-е-е-е-е-е-млю
            Я в сердце своё-ё-ём бе-е-ре-е-гу-у-у-у-у-у-у-у!"

ЛЕНА (мрачно). Ну, и для чего это всё было нужно?
ВЛАД (потеряно разводит руками). Наступить на собственное горло...
ЛЕНА.    И подарить себе столько унижений... (ВДОВА похоже, ничего не воспринимает)
ВЛАД.    Знаешь, пусть лучше тебя выгуливают на зоне Парижу. Шаг в сторону – лямур!
ЛЕНА.    Уже не хочу. Разгоняй спирохет в частном салоне.
ВЛАД.    Тоже расхотелось отчего-то. Значит, зря теребили.
ЛЕНА (рассеяно). Что теребили?
ВЛАД.    Членова.
ЛЕНА.    А-а-а... Без папы-Пети он бы так высоко не взбрыкнул.
ВЛАД (рассеяно). Кто?
ЛЕНА.    Членов
ВЛАД.    А-а-а... Не прилезет он больше.
ЛЕНА.    И к лучшему. Весь ритуал испохабит.
ВЛАД.    Будет под ногами болтаться.
ЛЕНА.    Кто?
ВЛАД.    Да Членов.
ЛЕНА.    Между ног.
ВЛАД.    Тебе виднее.
            пауза

ЛЕНА.    Но как нянька эта наглая выливает ещё тёплый из парного цыплёночка бульон в своё ведро и сипит: «Отмучився».
ВАРВАРА (как эхо). Отмучился...
ЛЕНА.    Хорошо хоть, что на поле боя, а не от сексуальной недостаточности, как все лёлькины мужья!
ВЛАД.    А вот Лёлька придёт.
ЛЕНА.    Не посмеет. Она у нас слегка проштрафимшись.
ВЛАД.    А вдруг вычитает в своём талмуде что-то вроде: СЕКС ВОСКРЕШАЕТ, а?
ЛЕНА.    Дурак!
ВЛАД.    Дура! (голосом адвоката) Да! Пошла не с той фигуры, по простодушной наивности не расслышала слабого голоса рассудка в нахлынувшей буре...
ВАРВАРА (сквозь забытье). Кошечки...

СИРОТЫ испуганно смотрят на ВДОВУ, потом укоризненно друг на друга

ЛЕНА (весело). Владик, а помнишь, как Лёлька на свои именины губки заграничной помадой подкрасила, а это был американский космический клей! Импорт!
ВЛАД. (утратив флегматичность, игриво). Дефицит! Ну конечно, помню!
ЛЕНА.    И как она на первом же тосте к бокалу шампанского приклеилась!
ВЛАД.    Помню, помню!
ЛЕНА.    И как мы со всеми гостями вместо того, чтобы пить-жрать, по подвалам сантехника ловили...
ВЛАД.    Ну да!
ЛЕНА.    И как он с похмелюги полез целоваться и тоже приклеился!
ВЛАД.    Точно! А потом ещё кто-то...
ЛЕНА.    Приблудная врачиха с детской неотложки!
ВЛАД.    Приблудная врачиха с детской неотложки!
ЛЕНА.    И как они вниз по лестнице вальсировали...
ВЛАД.    И Лёльку проклятую защемило...
ЛЕНА.    Мусро-проводом, хрясь, защемило...
ВЛАД.    И она от коллектива оторвалась!
ЛЕНА.    И вся расклеилась! Ой, не могу!
ВЛАД.    И я не могу!
ЛЕНА (тихо). Ведь так ей и надо, правда, мам?

      появляется СЛУЖАЩИЙ МОРГА; с наигранным достоинством следует к насиженному рабочему местечку, походя суеверно прислушивается чему-то у окованной Двери и со священным трепетом извлекает из ящика стола счёты, чернильницу и Журнал Смертности

СЛУЖАЩИЙ МОРГА. Следующий. (Варвара приближается) Фамилия?
ВАРВАРА.    Татарчук.
СЛУЖАЩИЙ (небрежно просмотрев Журнал). А поточнее.
СИРОТЫ (в два голоса). Та. Та. Та. Ры. Тар. Чы. Ук.
СЛУЖАЩИЙ (ныряет в журнал глубже, впервые в жизни растерян). В чём дело? (страшная пауза) Когда отмучився?
ЛЕНА (догадалась первой). Нет, нет, это она – Татар...
ВАРВАРА. Я! Я!
СЛУЖАЩИЙ.    Дорогуша, Вы хоть отмучьтесь сначала, а потом уж голову морочьте!
ВЛАД.    Тут Татарчук, а там – (указывает на Дверь) Редкий!
СЛУЖАЩИЙ (бдительно). Что?
ВАРВАРА (убито). На редкость редкий...
СЛУЖАЩИЙ.    (внешне успокоился, напевая себе под нос) Редкий в клетке три таблетки из пипетки... (погружается в Журнал по самую плешь и разражается беззаботным хохотом) Ну чего меня всё сегодня в самом деле разыгрывают, зачем, а? Ха-ха-ха...
ВЛАД (мрачно). Мы одёжу принесли.
СЛУЖАЩИЙ. (сам едва не умирает от смеха) Кто ж это, например, голубую рубашку с розовым галстуком носит?
ЛЕНА.    Ну, он, например.
СЛУЖАЩИЙ.    У-у-у-у-у-у-ха-ха-ха-ха-ха... Без проблем, химчистка напротив...
ВДОВА И СИРОТЫ (возмущены) Что тут весёлого, как не стыдно? А ещё медицинский работник! А мы жалобу вот!
СЛУЖАЩИЙ (ревёт). Тихо!!!(тихо) Какая палата?
ЛЕНА (показывает на пальцах). Шестая.
СЛУЖАЩИЙ (вкрадчиво). Отделение?
ВЛАД (чиркает ладонью по собственному горлу). Хирургия.
СЛУЖАЩИЙ (игриво). Район?
СИРОТЫ (волнуясь). Красно... бело... гварди... армейский...
СЛУЖАЩИЙ (шёпотом). Город?
ВЛАД.    Да вы тут!..
ЛЕНА.    Владик, подожди!
ВАРВАРА.    Пожалуйста, сделайте что-нибудь!
СЛУЖАЩИЙ (стонет). Стойте! В последний раз! (ищет, как нить жизни, напевая дурным тенором) Кто весел, тот добьётся, кто ищет, тот смеётся... Спокойно, Витя, спокойно... (орёт) Не-е-е-е-т! Не-ту!
ВАРВАРА.    Как?
СЛУЖАЩИЙ.    Вот достижения хирургов за декаду: вот Бессмертник, вот Ямин – всё!
ВЛАД.    Бюрократ ты поганый!
ВДОВА.    Сыночек!
ЛЕНА.    Вы – материально ответственный!
ВДОВА.    Доченька!
ВЛАД.    Бери, где хошь!
ЛЕНА.    Вынь да полож!
ВЛАД.    Ворюга!
ЛЕНА.    Пустыми не уйдём!
ВАРВАРА.    Не надо, не надо, не надо, не надо...
СЛУЖАЩИЙ.    Что-о-о-о-о-о-о-о?!? Да я вытиран!!! Я что – сижу на них? Видал, дефицит нашли! (подбегает к роковой ДВЕРИ, суетливо срывая замки и пломбы) Да бери любого! Мне без разницы!

   тут ДВЕРЬ лениво, с мелодичным перезвоном «В лесу родилась ёлочка» разверзается, за ней в потустороннем свете видны свисающие с нар фиолетовые пятки с развевающимися на воющем сквозняке бирками; на одной пятке, правда, вместо бирки
   висит авоська с передачей; через бесконечное мгновение оттуда же выскакивает МИША, с сильнейшей одышкой, но ещё живой, поскольку не побрезговал на ходу реквизировать авоську

СЛУЖАЩИЙ.    А-а-а-а!
ВДОВА И СИРОТЫ.    А-а-а-а-а-а-а-а!!!
ЗРИТЕЛИ.    ААААААААААААА!!!
МИША.    Не надо... ничего... они... там... там... оба... в реа...нима...ции... Яша и тот... второй... ваш... оба...
ВАРВАРА (визгливо). Да ну не может же быть!

      судорожно, мелко семеня, вбегает зав. САРТАН Л.В. и бросается к Журналу

САРТАН. Вольно! Показатели удовлетворительные. Мы потеряли всего двоих. Нижняя граница нормы. Редкий выкарабкается. Воля к жизни, чудеса современной медицины и прочее. Теперь – только бы не выпустить жалобу. И мы победим.

   вдруг раскатисто, как Божий Глас, вкатывается знаменитое ведро АНАЛИЗЫ, а
   вослед, чуть не кубарем, БАБА МАРИНА

БАБА МАРИНА (с пола). Очнулись. Оба. Заказали ананасов.
САРТАН (без отрыва от журнала) Теперь мы не только ананасов, мы МОРГЕНТОТ на его складе отыщем!

   ВЛАД И ЛЕНА, оставив мать в покое, вопят: «Загранка!» – «Машинка!» – «Дура!» – «Дурак!»; грузно входит д-р СТААХ И. В.; сразу видно, что не из приёмной, или
   ординаторской, операционной или перевязочной, а из Красного Уголка, поскольку до крайности забрызган дерьмом

СТААХ (картинно срывая маску и шапочку). Операция прошла успешно!

         сзади подкрадывается ИНКА и приставляет палец к его спине

ИНКА (весело). Попался!
СТААХ (делает Hende hoch, выбрасывая денежные знаки в воздух; верещит не своим голосом). Взятки жертвую в детский дурдом!
ИНКА (пускается в пляс). Попался, Ашотик, попался, Ашотик!

            начинается БОЛЬШОЙ КАВАРДАК:
   САРТАН впилась в журнал: «Не выпустить жалобу!»; ВАРВАРА рвётся в мертвецкую, ДЕТКИ не пускают: «Дура!» – «Дурак!»; СЛУЖАЩИЙ делает искусственное дыхание бездыханному СТААХУ; ИНКА пляшет лезгинку с пожирающим передачу МИШЕЙ; а БАБА МАРИНА собирает в ведро кюпюры: «И тому дала, и тому дала...»
            и вдруг КАВАРДАК застывает и немеет

ЛЕНА. Влад, пойдём отсюда!
ВДАД. Век их не знать!
ЛЕНА. Пошли к папе, мам!
ВАРВАРА (мутно). Пустите меня к нему, пустите к Серёге!
ВЛАД. Оп!
ЛЕНА. Мама, опомнись, папу зовут Петя!
ВАРВАРА (мутно). Ты уверена?

         БЫВШИЕ СИРОТЫ увлекают мать к выходу; навстречу ЛЁЛЯ в кокетливом трауре и с букетом

ЛЁЛЯ (плачет). Верочка, деточки, вот я там платочек искала и нашла коробку таких же карамелек, вот надо их старушкам подарить, старушечкам, которые...
ЛЕНА.    Ну, что Я говорила?
ВЛАД.    Нет, что Я говорил?
ВАРВАРА (берёт коробку в руки). Кошки. Свободная любовь...
   Лёля, родная, на здоровье! Я всё прощаю... (обнимает Лёлю)
   На здоровье! Он жив, слышишь, жив.
            ОН БУДЕТ ЖИТЬ.





      З А Н А В Е С

85 Москва – 95 Герцлия

      ПОСЛЕСЛОВИЕ (ЭПИКРИЗ)

   Как сказано в предисловии, всё в мире устаревает.
   Вот буквально на днях близкий человек загремел в больницу, по серьёзному загремел, и сразу завертелось... И настолько похоже оно завертелось... впрочем нет, совсем не так, а куда похлеще завертелось, так что стало ясно: устарел мой «Казус», безнадёжно устарел...

            26.02.09