Ему повезло: он проснулся белоснежным верблюдом с тёмно-голубыми глазами. Не повезло в другом: он помнил свою прежнюю жизнь. Он был капитаном чайного клипера, мужчиной редкостной красоты и отваги. Женщины на улицах оборачивались, завороженно глядя ему вслед. Сотни осколков их сердец устилали обочины его жизни, по которой он шел с беспечностью путника, бездумно срывающего придорожные цветы. Его же собственное сердце молчало.
Меж тем, он был ценным животным и долго переходил из рук в руки. Его нынешней владелицей была женщина. Ее мужа давно поглотила пустыня. Украдкой он разглядывал хозяйку, волосы и глаза которой спорили друг с другом, кто из них чернее ночи. Бархат смуглой кожи вызывал в памяти сухой лепесток розы, а ступни ног были прекрасны, как песня в пути. Когда пленительная тяжесть её бёдер обняла его спину, он понял, что пропал. Новая хозяйка стала его любовью, его страстью, его наваждением. Это было и сладко, и горько одновременно. Сладко оттого, что сердце впервые познало любовный трепет. Но сладость эта была отравлена горечью, поскольку была бесполезна и бесплодна.
Неизъяснимым наслаждением и печалью для него был час, когда женщина купалась в водах оазиса. Она вставала из воды, и тысячи капель одевали ее тело звёздным светом…
Много раз он в тоске устремлялся в пустыню, желая растаять без следа в раскалённом чреве. И всякий раз мысль о том, что он больше никогда не увидит её, возвращала назад.
Освобождение пришло неожиданно, под конец одного из самых обычных дней. Женщина, утомлённая дневной жарой, задремала в тени деревьев. Он лежал неподалёку. Хоровод невесёлых мыслей, как обычно, блуждал в его голове. Вдруг краем глаза он заметил в песке движение и блеск чешуи. К спящей женщине быстро ползла змея. Не помня себя, он вскочил и попытался растоптать ехидну. Однако, первый удар пришёлся мимо. Змея оказалась проворней и успела ужалить, но он всё же довел дело до конца. Шум разбудил женщину. Труп змеи и следы на песке рассказали ей всё…
Она склонилась над ним. Он угасал. Яд был смертельный, и его тело быстро начало неметь. Он уже не чувствовал своих ног, но глаза сияли необычайным светом. Огонь внутри разгорался все сильнее и, словно помилованный узник, рвался наружу. Все его существо, пламенея, стремилось к ней. Внезапно их вгляды встретились. Слабеющим зрением он увидел, как расширились зрачки женщины, и изменилось её лицо. Губы её приоткрылись, ловя его последнее дыхание, и вся она стала благоуханная нежность, готовая принять его в свои объятия. В это мгновение, уже холодеющим сердцем, он понял, что теперь она … з н а е т. Неизведанное ранее счастье целиком охватило его, и он благодарно соединился с вечностью.