А я страдаю поебенью, мой понедельник не настал. И сразу после воскресенья – такой невиданный астрал –
Мой стол завален чудесами, в июле снег, ангина, грипп. И вторник мрачными глазами к стеклу оконному прилип.
Я напеваю Марсельезу, на шаг вперед и два назад. И Вест прикуривая пьезой, из капюшона по глаза пускаю дым на раз - колечком, на два – я ранен, три – убит.
Среда царит на Москворечном. А хрен ли дело, пусть царит.
Ботинок стоптан, лонгер выпит, я пойман с томиком Басё. Начальник многого не видит, но это временно, как всё. Четверг маячит перед бурей, как воробей перед дождём.
А ну, четверг, пока не пнули - пошли напьемся и поймём – что наш Париж не стоит мессы, и станет легче до утра.
Уже потом, по ходу пьесы, наступит пятница. Ура.
Суббота.
Вечер.
Телевизор.
Ужасно пахнут пироги.
И неоконченным эскизом маячит утро с той ноги.
А сколько тех, кто мной не начат! Романы, пьесы, сны, эссе…
Но я живу. А это значит –
что завтра будет воскресе…