(из раннего)
ВЕЧЕРОМ 44-го
Хмурый неуютный зимний вечер.
Шёл уже четвёртый год войны.
У окна, накинув шаль на плечи,
Мать ждала, когда придут сыны.
Старший был высокий и плечистый,
Инженер, закончил институт,
Только собирался пожениться,
Утром просыпается и тут –
Левитан суровым басом скорбным
Словно громом поразил страну:
Без предупрежденья, вероломно,
Гитлер ночью развязал войну.
Сын вскочил: сапог, другой, притопнул,
От буханки хлеба отломил,
«Мать, я скоро!» – крикнул, дверью хлопнул…
И удар двери в ушах застыл…
Дни, недели, месяцы бежали,
От него всё нет и нет вестей.
Месяцы морщины умножали,
А от сына нету новостей…
Младшенький – подросток конопатый,
Был смышлёный, судя по всему.
И боясь, что убежит за братом,
Строгий мать запрет дала ему.
Но мальчишеское сердце рвётся, рвётся,
И однажды мать, придя домой,
Думала, что сердце разорвётся:
Дом пахнул с порога тишиной.
Сердце хрустнуло, как ветка у берёзы,
Шёл уж ей шестой десяток лет,
И стекали горестные слёзы,
На подушке оставляя след…
У МОГИЛЫ НЕИЗВЕСТНОГО СОЛДАТА
(30 лет спустя)
У могилы неизвестного солдата
Отчеканив замер караул.
И в ворота Александровского сада
Мерно и спокойно влился гул.
Это было ранним майским утром,
Вся столица продолжала спать.
Вдруг, случайно, ровно на секунду,
Вырвал взгляд в толпе старушку – мать.
Я приблизился: старушка вся «светилась»,
Было ей под восемьдесят пять.
Теплота из глаз её струилась,
Я решил за ней понаблюдать.
Шла она тихонько и устало,
Видно горе иссушило мать.
В сухонькой руке цветы сжимала,
Сдерживаясь, чтоб не зарыдать.
У могилы шёпот прекращался.
И от музыки, как будто в едкий дым,
Взгляд людской слезою наполнялся,
Спазма скорби подступала к ним.
Вот мы поравнялись со звездою.
Я помог старушке подойти,
И объятый трепетной волною,
Был не в силах взгляд свой отвести.
Задрожали веки у солдатки,
И из глаз слезинки потекли.
На щеках морщинистые складки
Спрятать эту влагу не могли.
И рыдала мать перед звездою,
На гранит колени опустив,
В памяти с щемящей жгучей болью
Сыновей погибших воскресив….
Мимо проходили ветераны,
Что познали ужасы войны.
И урок истории внимая,
Рядом с ними были их сыны.
Седина эпохи развевалась
На прохладном майском ветерке.
Скорбь людская молча возлагалась
К памятной пылающей звезде….
1975 г.