а я не могу не спасать, не думать, не искать в потолке небо
у меня в кармане спички, мне нужно дышать /мне нужно съехать
с катушек, с квартиры, уехать из этого города в тот, где он не был,
чтобы ходить и не думать - справа, слева, прямо - везде помеха
движению, я перестраиваюсь в соседний ряд и надо бы улыбнуться
у него были красивые глаза, руки, взгляды и он любил меня/
я, выходя из дома, каждый раз, каждый день мечтаю проснуться
но не получается, все рушится - я только копаюсь глубже, хороня
свои мысли, память, эмоции /он смотрит сверху и за это меня ненавидит,
я точно знаю, что когда-нибудь протяну ему руку, скажу "я была счастлива",
но сейчас, этим днем - я дышу, а он не дышит, не дышит, не дышит,
надо бы истерить, чтоб никто не видел, не знал, не просек/ и я гладила
себе рубашки с запахом взрослого мира, уже не моего мужчины
/я была маленькая, но помню всё, кроме, черт возьми, его запаха/
но до сих, по прошествии лет, дней, часов я ищу причины
оправдать эту боль, что не утихает, внушает страх и лишает завтрака
и пока я циклично рисую себя в себе, выжимаю уголками улыбку
/на самом деле мне хочется сесть в машину и ехать, ехать, ехать/
но после полуночи я прокручиваю всё, что было и думаю, где я допустила ошибку
и не нахожу. /что у нас резко и сразу ампутирует память, аптекарь?/