нас запеленговали,отыскали, записали на пленку,
и теперь шантажируют, что растиражируют наши голоса.
это как будто елозят по ребрам иголкой,
бутылки осколком,
и ты понимаешь, мы здесь неспроста.
куришь, выискивая свет в родных окнах,,
смотришь на список пропущеных "я",
я хочу пошутить, но сбиваюсь и глохну,
если даже и сдохну, и то это будет зря.
время, как финка, застяло в моем предплечье,
в горле песок - отплевывайся, но дыши,
вроде не Кай, а все туда же - про вечность,
льдинки растают, деточка, поспеши.
вроде не вор, и вроде не душегубица,
чтоб просыпаться еженощно с криком,
вроде живется, поется, любится,
лишь иногда заходится диким хрипом.
это все мелочи. кровь твоя сходна с щелочью,
а серпентологи ищут тебя, сбились с ног,
ты как и я в этом городе слывешь сволочью,
ты блаженно щуришся и бросаешь - да пох.
щупаешь кости, мнешь мне запястья,
что то пытаешься выяснить и разглядеть,
это иного рода и толка счастье,
деточка,лучше бы пребдеть.
лучше б не обжигать углями босые пятки,
лучше б не рушить хлипеньких баррикад,
господи, Tы слишком сильно упер мне в лопатки
свой автомат.
а вообще, что мы тут рассуждаем?
нам не решать какую нести повинность,
вот еще пара стишат к моему уражаю,
это зовется - стабильность.
я попытаюсь быть несравненно честной,
дай мне посыпать раны свои золой ,
я попытаюсь думать правильным местом,
да,головой.
господи, сердце моё - суррогат.
а он мне и ментор,и костоправ,
он председатель всех моих правд,
холодноват,твердоват, резковат
твой автомат.