Тысячелетняя плеть, какие только руки тебя не держали,
Кто властно и твердо, а кто нетерпеливо,
Какие только спины и плечи под тобой не дрожали -
Белые, черные, желтые, цвета оливы
Твоя прародительница, младенчески невинная плетка,
Сплетенная из крепчайшей воловьей кожи,
Исторгала крик из любой непокорной глотки,
Ею не брезговали цари, султаны и дожи.
Нынешние времена куда продуктивней,
И власти твоей не грозит крах,
О, как изобретательны мы и всесильны –
Плетка нового времени – страх и прах.
Страх не мой и не твой в отдельности - он всеобщий,
Все приемля начала-концы,
Наше бедное сердце уже и не ропщет,
Лишь наращивает рубцы,
И натужно насилует шрамы,
Чтобы утром в траурной раме
Миру крикнуть: «Прости, прости,
Не посмел, не успел отвести,
Не сумел оттеснить от руля
Страха-ненависти короля,
Вновь страной правит хищник слепой,
Я же бит и оплеван толпой;
И всю жизнь по спине гнева ласка –
Плети зоркой веселая пляска.
Пусть же ангел примет усталую душу,
Пусть трубит, белокрылый, в чистейшую медь;
Вот и ангел, взмахнув крылом, слетел с ратуши
А внизу снова в воздухе свистнула плеть
1987 г.