Большие ржавые ножницы
Кромсали вьющиеся волосы,
Скрипели, заставляя нервничать
Черного бесхвостого кота,
Сидевшего на краю мокрой крыши,
Наблюдающего за жирной вороной
Чистящей клюв на соседском балконе,
Который построили еще в перестройку,
Чтобы было куда вешать детские пеленки,
Пожелтевшие от времени и частых стирок.
Тепло-каштановые и мягкие
Теперь лежали на затоптанном полу
Провинциальной парикмахерской
Бесформенной кучей прошлого.
Заморосил-забарабанил дождь,
Полился слезами по водосточной трубе.
Побежали болтливые ручьи
По свеже выложенной мостовой.
Заплакал мир над прошлым,
Которое топтала хмурая парикмахерша
Грязными подошвами огромных туфель
На толстом расшатанном каблуке.
Лета как - будто не было,
А детство совсем и не кончилось.
Значит сила жизни не в волосах,
Которые мама лелеяла и растила,
Чтобы дочь стала самой счастливой
И красивой.
Хочется иногда стать невежественной,
Женственной и немного растерянной.
Осколки отбитого зеркала все равно отображают
И совсем не теряют своей индивидуальности.