Последний снег седого февраля
Заставит улыбнуться напоследок:
Мы так похожи с этим зимним дедом,
Уходим по-английски - он и я.
А ты, как раньше, всё в углу своём
Стихи читаешь, для тебя родные,
И две спирали глаз столь голубые
Задумались, но в целом ни о чём.
Ты так привык прощать уход без спешки,
Тебе и так любой - незваный гость,
И безусловно тот, кто свой мороз
Забыл на память. Для тебя мы пешки,
Которых каждый ход предугадать
Не так уж сложно: что тут вариантов?
Не то, что строки Блока или Данте,
Где каждый слог - как новая тетрадь!
А за окном твой белый снег лежит,
С листов читаешь, тоже ярких, белых,
Ты - не искатель новых троп, не смелый,
Чужих стихов тебе привычней алфавит.
Но слякоть сникла и сошла на нет.
И ты неузнаваем. Изменился?
Ты будто заново переродился,
Увидел в тёмном коридоре свет.
И блеск в глазах. И строчки по листу.
И что-то неминуемо под сердцем
Крадётся и торопится согреться,
На чувства заменяя пустоту.
Задумчиво молчишь, усталый друг.
-Да что мне "Рай"? Мне с ней и Ада хватит!
Твои слова последний снег подхватит,
Но мне не скажет. Просто недосуг.
*
Мы, может, снова встретимся с тобой
Весной. В июле. Может, в сентябре.
Ты улыбнёшься. Скажешь: "Я другой.
Я точки превратить сумел в тире".
Но я уйду. А ты прости нас с ним.
Я думала: тебе всё нипочём...
Я изменилась. Но не изменить
Мне счастья - обниматься с февралём...
февраль 2009.