На зеркальном мраморном полу,
В зале ожиданья при вокзале
Бомж-калека скорчился в углу, –
Видно, больше ноги не держали.
Вскоре окружил его патруль
С окриком: – А ну-ка, встань, каналья!
Что лежишь, как грязный рваный куль, –
Или провалился в зазеркалье?
Но лежал бедняга, чуть дыша,
Лишь глаза глядели отупело,
Словно загулявшая душа
Не спешила возвращаться в тело.
Опасаясь получить пинка,
Приподнялся с каменной постели
И на ветхой полке пиджака
Орден и медали заблестели.
Посмотрел опешивший патруль
И убрался молча восвояси,
И на пол улёгся снова… «куль»
В этой беспощадной ипостаси.
Промелькнула на лице отрада
И надежда, – до смерти проста, –
Что не обойдёт его награда:
Сон в ладонях самого Христа.