Бежит февраль, больной артист, под белым флагом,
седая лысина блестит и деньги прахом,
местами порванный рюкзак, сгибает спину,
из дырок светится дурак наполовину.
Колени выбиты и нос похож на сливу,
в глазах устойчивый вопрос, подобно грифу.
в ботинках гвоздь давно пробил себе дорогу
и льются капли на настил, сбивая ноги.
Чуток шатаясь и кривясь, как после стопки,
он на ходу решает вязь головоломки,
куда податься, где восток, что делать нынче,
горит свеча, и льётся воск, и сердце в клинче.
Разбил бы гадов по утру одним ударом,
пусть льётся счастье по нутру любовным жаром,
но на душе сплошной разброд, скребутся черти,
куда-то делся кислород из бренной тверди.
Ползёт, сгущается туман по рваным венам,
как неуступчивый болван по старым ценам,
и не закончится зима, не завершится,
пока свирепствует чума на наших лицах.