Как в тумане, дойдя до своей комнаты, он, едва закрыв дверь, прямо у порога опустился на пол, не в силах добраться до кровати. Сердце его гулко стучало...
«Что это со мной? Что накатило? Может, оттого, что вторую неделю уже не встречался с девушками? Нужно срочно познакомиться с окрестными красотками... А то так не долго до греха с этим женоподобным братиком...- Рик вздохнул, оттирая холодный пот со лба – Решено. После обеда приступлю к реализации этой идеи».
Крис лежал, уставившись в потолок, вспоминая выражение лица и глаза Рика, пытавшегося его поцеловать. «Почему? Что его натолкнуло на этот шаг? Моя распухшая губа? Ерунда какая –то! Но... мне так была приятна сама мысль, что он меня поцелует. Почему?» - и, не найдя ответов, на мучившие его вопросы, Крис уснул.
Шли дни. Напряжённость между мальчиками нарастала. Рик воплотил свою идею в жизнь – и вскоре ему от девчонок отбоя не стало, - его весёлый, остроумный нрав привлекал к себе людей... Он быстро стал лидером и душой местной компании ребят и девчонок. Друзья за глаза его звали «Пиратом», но он лишь усмехался на это, не обижаясь. Он нисколько не заботился о своём аристократизме. Его непослушные вихры вечно были взъерошенные, как от хорошего ветра, но он напрочь отказывался пользоваться гелем, невзирая на уговоры леди Эмилин, чуть не доводя её до обморока.
Он предпочитал спортивный стиль в одежде или нечто небрежно-экстравагантное, чем часто шокировал навещавших семью чопорных гостей. Девчонки от него сходили с ума, он иногда позволял им любить себя, не отдавая предпочтения ни одной, чтоб не «довести кого-нибудь до трагедии», как отшучивался он.
Но любовь у него была лишь одна – его яхта «Стерва», (так как характер у неё был действительно стервозный, но он её умел укрощать), подаренная ему отцом. Он почти всё время проводил на ней, катая очередную подружку, и в это время, действительно, напоминал пирата, особенно когда ему приходила блажь надеть бандану. В довершении ко всему, он на «Стерве» вывесил чёрный флаг с черепом и перекрещенными костями и надписью: «Хочешь жить – уступи дорогу».
Крис же, видя, как Рик весело проводит время, психовал, ревнуя его ко всем девчонкам, да и мальчишкам тоже, к яхте, солнцу, небу и всему окружающему миру. От этого он ещё больше замкнулся в себе, находя радость в уединении в саду, и предавался своим горьким мыслям. Его чувства требовали выхода, и он начал писать лирические стихи, посвящённые Рику, и истории, в которых описывал свои влюблённыё фантазии, которые он поначалу рвал, стыдясь написанному, но , постепенно, стал находить в этом занятии утешение, отдушину для своей страдающей души. Внешне же он стал ещё более нервным, колючим по отношению к Рику, находя удовольствие в том, чтобы посильнее уязвить того, сделать ему какую-нибудь гадость, не прощая его равнодушия к себе и в то же время не подпуская ближе.
От всех этих нервных переживаний у него все чаще возникали головные боли, но он старался не показывать этого, запираясь в своей комнате, снова и снова улетая куда-то далеко, к образу милого Рене... Конечно он не смог скрыть свою возрастающую нервозность и головные боли от матери, любящее око видит всё, и та, проконсультировавшись у популярного невропатолога, приставала всё - время к нему с таблетками, порошками, микстурами…Он тайком выбрасывал всё в унитаз, предпочитая выдержать боль, чем травиться этими пилюлями, и, всё чаще и чаще запирался в своей комнате, в надежде на исцеляющий сон, который неизменно превращался в кошмар.