Моя теория и практика перевода стихотворений
Данный пост был первоначально опубликован в моём 25-02-2008 23:51
Литературный перевод - дело неблагодарное, ещё Гельвеций говорил, что переводчик подобен тому, кто откупоривает бутылку выдержанного вина, и весь аромат выветривается... А с другой стороны, как попробовать содержимое, не открыв самой бутылки?
Проблема перевода стихотворений возникла не вчера и не сегодня. Я здесь не делаю никакого открытия. Многие переводчики, особенно начинающие, сталкиваются с ней. Трудность перевода заключается в том, кто и как переводит. Есть талантливые переводчики, тонко чувствующие оригинал. Однако передать смысл стиха даже им бывает трудно, в силу отсутствия аналогий в языке оригинала и языке, на который он переводится. Одного знания языка недостаточно для того, чтобы в полной мере уловить и учесть все смысловые оттенки и автора.
С давних пор принята такая форма перевода стихов, как подстрочный перевод. Когда акцент делается на максимальной идентичности, порой описательности, не выходя за грани соответствия. Переводчик, не владеющий стихотворной формой, стеснён в своих действиях. Для него главное найти эквивалент исходному тексту и донести его до читателя. Такой перевод ценен тем, что он даёт возможность читателю почувствовать и понять стиль автора. Однако точные переводы зачастую теряют такую общепринятую стихотворную форму, как наличие рифмы, размера, стиля, речевой интонации.
Имеет место, так называемый, вольный вариант перевода стихов. Но он не даёт возможности читателю почувствовать и насладиться стилем автора. Происходит лишь интерпретация оригинала, замещающего подлинник. Такой перевод зачастую далеко дрейфует от авторского текста и предлагает свою собственную версию. Ему не откажешь в праве на существование, но он может ввести в заблуждение человека, не владеющего языком автора. Вольный – не значит произвольный. Главное, не допускать «отсебятины» и не перевирать автора в угоду рифме.
Существует ещё целое ответвление переводов, но лично мне по душе точный или адекватный художественный перевод, учитывающий идентичность текста, стиль автора, рифму, размер, обороты речи, легкость восприятия и запоминания. Необходима не только интуиция и талант переводчика, но также видение и отражение всего спектра переводимого материала. Достичь этого может лишь талантливый поэт, владеющий языком автора или же поэт, опирающийся на готовый подстрочник, но умеющий прочувствовать стиль автора и как бы сопережить с ним. Но и они ограничены в рамках стихотворного жанра. Для художественного поэтического перевода одного знания языка мало. Надо ещё уметь на нём мыслить и вкладывать в него свою душу. Не всякому по силам увидеть и передать в переводе всю смысловую полифонию стихов. Посади рядом сто переводчиков, и мы получим сто различных вариантов перевода.
В журнале «Поэзия» №2, 2007 – официальном органе Московского городского Союза писателей России, в котором я периодически публикуюсь, есть рубрика «Новые переводы». Там мне понравились стихи английских поэтов Уильяма Блейка и Уильяма Вордсворта. При чтении стихов этих авторов я увидел для себя новое художественное их восприятие и воплотил его в своём письме главному редактору журнала Льву Котюкову, который любезно откликнулся и опубликовал моё письмо и мои переводы в журнале «Поэзия» №1, 2008.
К сожалению, у меня нет сканера, и я привожу здесь лишь перепечатанные мной на компьютере оригиналы и мои переводы стихов Уильяма Блейка и Уильяма Вордсворта.
Буду признателен, если заинтересованный читатель (будь то специалист-языковед, критик, поэт-переводчик, и др.), прочитает и прокомментирует мои переводы.
Валентин САВИН
(мои переводы)
Уильям Блейк
(1757-1827)
Древо яда
Разозлил меня мой друг,
С ним ругаться недосуг.
Разозлил меня мой враг,
Я простить не смог никак.
Я обиду затаил.
Днём и ночью слёзы лил.
Согревал её улыбкой,
И уловкой злой и гибкой.
День за днём росла она,
Словно яблоня красна.
Любовался враг красой,
Видел он, как зрел плод мой,
И забрался в сад ко мне
Светлой ночью при луне.
Заглянул я утром в сад,
Видеть труп врага был рад.
(William Blake)
A poison tree
I was angry with my friend:
I told my wrath, my wrath did end.
I was angry with my foe:
I told it not, my wrath did grow.
And I water'd it in fears,
Night and morning with my tears;
And I sunned it with smiles,
And with soft deceitful wiles.
And it grew both day and night,
Till it bore an apple bright;
And my foe behold it shine,
And he knew that it was mine,
And into my garden stole
When the night had veil'd the pole:
In the morning glad I see
My foe outstretch'd beneath the tree.
УИЛЬЯМ БЛЕЙК
КОЛЫБЕЛЬНАЯ
Мой малютка спать ложится.
Сладкий сон ему приснится.
С неба льётся лунный свет.
Ничего-то краше нет.
Спи, малютка засыпай.
Глазки крепче закрывай.
Ночь стучится к нам в окно.
Ангел спать велит давно.
Заглянула ночь в окошко.
Спит с улыбкой моя крошка.
Крепко спи, малютка мой.
Улыбаюсь я с тобой.
Спи, малютка, сладко спи.
Улыбайся, не сопи.
Когда плачешь, слёзки льёшь,
Заодно с тобой всплакнёшь.
Личико твоё сияет.
Небо лик твой осеняет.
Бог твой образ сотворил,
Слёзы радости пролил.
За тебя, меня, за нас
И за всех, кого он спас.
Стало всем теперь светлей
И на сердце веселей.
И светло на свете нам.
Всем на свете малышам.
С Богом нам не ведом страх.
Спи с улыбкой на устах.
WILLIAM BLAKE
A CRADLE SONG
Sweet dreams from a shade
O’ver my lovely infants head
Sweet dreams of pleasant streams
By happy silent mooney beams.
Sweet sleep with soft down,
Weave thy brows and infant crown.
Sweet sleep Angel mild.
Hover o’ver my happy child.
Sweet smiles in the night,
Hover over my delight.
Sweet smiles Mothers smiles
All the livelong night beguiles.
Sweet moans, dovelike sighs,
Chase not slumber from my eyes,
Sweet moans, sweet smiles
All the dovelike moans beguiles.
Sleep sleep happy child.
All creation slept and smil’d.
Sleep sleep happy sleep,
While o’ver thy mother weep.
Sweet baby in the face,
Holy image I can trace.
Sweet baby once like thee,
Thy maker lay and wept for me.
Wept for me for the for all,
When he was an infant small,
Thou his image ever see,
Heavenly face that smiles on thee.
Smiles on thee on me on all
Who became an infant small,
Infant smiles are his own smiles,
Heaven & earth to peace beguiles.
УИЛЬЯМ БЛЕЙК
ОСТУПИВШИЙСЯ
МАЛЬЧОНКА
Не любит ближних - это грех.
И уважать их не стремится.
Не может даже усомниться,
Что мыслит он не глубже всех:
«Отец, ну как тебя любить,
Тебя и братьев, коих много?
Ну, разве что, пичужкой быть,
Что любит крошки у порога?»
Тут пастор, что с ним рядом был,
Схватил мальца за одежонку
И грубо потащил мальчонку.
Толпу тот пастор восхитил.
И пастве с алтаря изрёк:
«Вот дьявол, что средь нас глумится!
И как осмелиться он мог
В законе Божьем усомниться?»
Рыдал неслышно тот малец,
Когда на нём одёжку рвали.
Стонала мать, стонал отец,
Когда оковы надевали.
Его сожгли в священном месте,
Где всех отступников сжигают.
Отец и мать рыдали вместе.
Порядки в Альбионе знают.
WILLIAM BLAKE
A LITTLE BOY LOST
Not loves another as itself
Nor venerates another so,
Nor is it possible to Thought
A greater than itself to know:
And Father, how can I love you,
Or any of my brothers more?
I love you like the little bird
That picks up crumbs around the door.
The priest sat by and heard the child,
In trembling zeal he siez’d his hair:
He led him by his little coat:
And all admir’d the Priestly care.
And standing on the alter high,
Lo, what a fiend is here! Said he:
One who sets reason up for judge
Of our most holy Mistery.
The weeping child could not be heard,
The weeping parents wept in vain:
They strp’d him to his little shirt,
And bound him in an iron chain.
And burn’’d him in a holy place,
Where many had been burn’’d before:
The weeping parents wept in vain,
Are such things done on Albion’s shore?
Уильям Блейк
Не навязывай любви
Не навязывай любви.
И о ней не говори.
Ведь любовь совсем как ветер,
Веет тих и незаметен.
Признался я любви своей.
Открыл своё я сердце ей.
Дрожал, боялся как огня,
Что бросит вдруг она меня.
Когда надумала уйти,
Встал незнакомец на пути.
Он появился словно ветер,
И был он тих и незаметен.
William Blake
Never pain to tell thy Love
Never pain to tell thy Love
Love that never told can be
For the gentle wind does move
Silently invisibly.
I told my love I told my love
I told her all my heart
Trembling cold in ghasty fears
Ah she doth depart
Soon as she was gone from me
A traveler came by
Silently invisibly
O was no deny.
Уильям Блейк
Рождённый в муках
Мать стонала, ныл отец.
Я родился, наконец:
Гол, беспомощен орал,
Будто чёрт меня терзал.
Не хотел, чтоб мне ручонки
Папа пеленал в пелёнки.
А когда совсем устал,
Маме грудь сосать не стал.
WILLIAM BLAKE
INFANT SORROW
My mother ground! My farther wept.
Into the dangerous world I leapt:
Helpless, naked, piping loud:
Like a fiend hid in a cloud.
Struggling in my fathers hands:
Striving against my swaddling bands:
Bound and weary I thought best
To sulk upon my mothers breast.
Уильям Блейк
Боялся я, что ветер мой
Боялся я, что ветер мой
Погубит завязь на цветах.
Но солнце источало зной
И ветер мой совсем зачах.
Пропала завязь на кустах,
Стоял весь в пустоцветах сад.
И я ругал себя в сердцах,
И пустоцветам был не рад.
William Blake
I feared the fury of my wind
I feared the fury of my wind
Would blight all blossoms fair & true
And my sun is shined & shined
And my wind it never blue
But a blossom fair or true
Was not found on any tree
For all the blossoms grew & grew
Fruitless false tho fair to see.
УИЛЬЯМ ВОРДСВОРТ
(1770-1850)
Г-ЖЕ____В ДЕНЬ ЕЁ СЕМИДЕСЯТИЛЕТИЯ
В свои года Вы хороши собой!
Черты лица милы и так прекрасны.
У Вас природный ум и мысли ясны.
Вы блещете изысканной красой.
Но плоть и кровь не девы молодой.
Гляжу на не увядшие ланиты,
ВискИ и локон светло-золотой,
Гляжу в глаза и впавшие орбиты
И вас с подснежником – дитём зимы
Я сравниваю. Мысли мчат при этом
От грустной меланхолии к рассвету.
С луной, проникшей сквозь завесу тьмы,
Что шлёт земле свет бледный свой,
И вечер клонится к поре ночной.
УИЛЬЯМ ВОРДСВОРТ
(1770-1850)
TO ------, IN HER SEVENTIETH YEAR
SUCH age how beautiful! O Lady bright,
Whose mortal lineaments seem all refined
By favouring Nature and a saintly Mind
To something purer and more exquisite
Than flesh and blood; whene'er thou meet'st my sight,
When I behold thy blanched unwithered cheek,
Thy temples fringed with locks of gleaming white,
And head that droops because the soul is meek,
Thee with the welcome Snowdrop I compare;
That child of winter, prompting thoughts that climb
From desolation toward the genial prime;
Or with the Moon conquering earth's misty air,
And filling more and more with crystal light
As pensive Evening deepens into night.
1827.
………………………………………………………………………….
Валентин САВИН
(по мотивам Уильяма Вордсворта)
НА ДЕВЯНОСТОМ ГОДУ ЖИЗНИ
Вам столько лет. Вы будто бы во сне.
Хотя сейчас вы в белом саване.
Природа Вас красою одарила.
Но плоть живою сохранить забыла.
От Вас не в силах оторвать я взгляд.
К лицу вам погребальный Ваш наряд.
Гляжу я на увядшие ланиты,
На локоны, что красит седина,
На веки, обращённые к зениту
И полнит грудь печаль и тишина.
Здесь Вы лежите молча, не дыша,
Вы и смиренная ваша душа.
Смотрю на вас в мерцании свечи,
Печальный вечер клонится к ночи.
УИЛЬЯМ ВОРДСВОРТ
СОЧИНЕНО НА
ВЕСТМИНСТЕРСКОМ МОСТУ
На всей земле его прекрасней нет.
Прохожий, даже если не эстет,
Душой почувствует, как красит град
Сего моста чарующий наряд.
Он по утрам, с рассветом, оживает.
С него отчётливо видны вдали,
На солнце ярко бликами играя,
Театры, храмы, замки, корабли.
Лучи же солнца как нигде нежны,
С утра, когда ещё природа спит.
Ничто не нарушает тишины.
Волна по водной глади чуть скользит.
Бог мой! Похоже, город видит сны…
И мост всей массой над рекой висит.
WILLIAM WORDSWORTH
COMPOSED UPON WESMINSTER BRIDGE
September 3, 1802
Earth has not anything to show more fair:
Dull would he be of soul who could pass by
A sight so touching in its majesty:
This City now doth, like a garment, wear
The beauty of the morning; silent, bare,
Ships, towers, domes, theatres, and temples lie
Open unto the fields, and to the sky;
All bright and glittering in the smokeless air.
Never did sun more beautifully steep
In his first splendour, valley, rock, or hill;
Ne'er saw I, never felt, a calm so deep!
The river glideth at his own sweet will:
Dear God! the very houses seem asleep;
And all that mighty heart is lying still!
УИЛЬЯМ ВОРДСВОРТ
ОДНА СРЕДИ НЕХОЖЕНЫХ ДОРОГ
Жила она вдали за речкой Дав.
Одна среди нехоженых дорог.
Не по душе был многим её нрав.
Любить её не всякий пришлый мог.
Во мхе узришь фиалку не всегда.
Ведь взгляду не видна порой она.
Но в небе ярче всех горит звезда,
Когда на нём она всего одна.
Так в одиночестве жила
И так закончила свой век
Люси, та, что приют в земле нашла, -
Мне самый близкий человек!
WILLIAM WORDSWORTH
SHE DWELT AMONG THE
UNTRODDEN WAYS
She dwelt among the untrodden ways
Beside the springs of Dove’’
A maid whom there were none to praise
And very few to love:
A violet by a mossy stone
Half hidden from the eye!
Fair as a star, whom only one
Is shining in the sky.
She lived unknown, and few could know
When Lucy ceased to be;
But she is in her grave, and, oh,
The difference to me!
Уильям Вордсворт
НАРЦИССЫ
Однажды, я один в лесу бродил,
Как облако над лесом и холмами.
Цветы нарциссы всюду находил.
Они кивали ветру головами.
Я долго, долго мог им вслед идти.
Они плясали резво на ветру,
И улыбались Млечному пути.
Домой я возвращался лишь к утру.
От тех нарциссов никуда не деться.
Они повсюду, сколь хватает взгляда.
На них никак нельзя не заглядеться.
В глазах у вас слепит от их наряда.
Их тысячи кружатся в ритме танца,
Как те приливы и отливы волн,
Превосходя своим их блеском глянца.
Колеблясь как на волнах утлый чёлн.
Они так радуют глаза поэта,
Что я, без устали на них глядел.
Меня заворожила прелесть эта.
Я вместе с ними расцвести хотел.
Когда лежу я на софе сейчас,
Бездумен или полон разных дум,
Нарциссы те мне радуют мой глаз
И одиночество нейдёт на ум.
А сердце радостно моё стучит
И в такт с нарциссами меня кружит.
WILLIAM WORDSWOTH
DAFFODILS
I wandered lonely as a cloud
That floats on high o’er vales and hills,
When all at once I saw a crowd,
A host, of golden daffodils;
Beside the lake, beneath the trees,
Fluttering and dancing in the breeze.
Continuous as the stars that shine
And twinkle on the Milky Way,
They stretched in never-ending line
Along the margin of a bay:
Ten thousands I saw at a glance,
Tossing their heads in sprightly dance.
The waves beside them danced; But they
Out-did the sparkling waves in glee:
A poet could not be gay,
In such a jocund company:
I gazed-and-gazed-but little thought
What wealth the show to me had brought
For oft, when on my coach I lie
In vacant or in pensive mood,
They flash upon that inward eye
Which is the bliss of solitude;
And then my heart with pleasure fills,
And dances with the daffodils.
Уильям Вордсворт
(1770-1850)
Да! Ты красива, только знай
Красива ты, кто б говорил!
Но зря лукавишь ты,
Что я порой в тебе любил
Лишь плод моей мечты.
Мечты должны нас вдохновлять,
Поверь мне, дорогая,
Коль разум не готов понять,
Как убедить, не знаю.
Душа моя пощады ждёт.
Природой шанс всем дан -
Жить по законам, что живёт
Земля и океан.
WILLIAM WORDSWORTH
(1770-1850)
YES! THOU ART FAIR, YET BE
NOT MOVED
Yes! Thou art fair, yet be not moved
To scorn the declaration,
That sometimes I in thee have loved
My fancy’s own creation.
Imagination needs must stir;
Dear Maid, this truth believe,
Minds that have nothing to confer
Find little to perceive.
Be pleased that nature made thee fit
To feed my heart’s devotion,
By laws to which all Forms submit
In sky, air, earth, and ocean.
В нижеследующем стихотворении не сразу понятно, о чём идёт речь.
В нём всего два катрена. Прочитав первый, читателю не ясно, что имел в виду автор в своей завуалированной речи. Кого или что не затмит чреда минувших лет? В первых строках второго тоже приходится гадать и, только дочитав до конца, становится более или менее ясно, что автор имел в виду живого человека. Этим человеком является его героиня, которой уже нет. Он думал, что она будет вечно молодой, живой и здоровой и с ней ничего не произойдёт.
Где-то на пересечении двух катренов проясняется, что автор (или в его лице литгерой) понимает, что его любимой больше нет. Что же в итоге мы видим?
В первом катрене литгерой сообщает, что его дух скован дремотой, и он не вполне осознаёт, что же случилось. Но, успокоившись, понимает, что Её (неизвестной нам таинственной героини) больше нет.
Из первых двух строчек второго катрена следует, что Она лишилась, сил, забот. Не слышит и не зрит. Тем самым, давая понять, что она умерла. Это явствует из последних двух строчек, где её захватил круговорот камней, деревьев, плит. Явный намёк на гробовые камни и плиты, поникшие деревья.
Строфы рифмуются abab. При этом первая и третья строки – четырёхстопный ямб, вторая и четвёртая – трёхстопный ямб.
В подтверждение сказанного привожу ссылку:
"A slumber did my spirit seal"
Валентин САВИН
(мои переводы)
Уильям Вордсворт
ДРЕМОТА ДУХ СКОВАЛА МОЙ
Дремота дух сковала мой.
Тревоги больше нет.
Казалось, не затмит её собой
Чреда минувших лет.
Она лишилась сил, забот,
Не слышит и не зрит.
Её увлёк круговорот
Камней, деревьев, плит.
(отредактировано 27.06.2014)
(ниже мой ранний перевод)
Дремота дух мой усыпила
Дремота дух мой усыпила.
Покинул страх меня.
Душа, казалось, позабыла
Её земное я.
Она лишилась сил, забот,
Не слышит и не зрит.
Но сквозь земной круговорот
Как камень вверх летит.
(переведено 25.09.2007)
WILLIAM WORDSWORTH
A SLUMBER DID MY SPIRIT SEAL
A slumber did my spirit seal;
I had no human fears:
She seemed a thing that could not feel
The touch of earthly years.
No motion has she now, no force;
She neither hears, nor sees;
Rolled round in earth’s diurnal course,
With rock, and stones, and trees.
Заранее благодарю за внимание.
25.02.2008
P.S. Честно признаюсь, что отзывов на мой опус было мало.
В основном отзывались мои благодарные читатели. Специалисты ко мне заглядывали неохотно.
Я и сейчас не очень-то рассчитываю на их внимание.
P.P.S. Со времени этой записи прошло более двух лет и я кое-что переосмыслил в плане стихосложения и перевода. Многие из своих ранних стихов, и переводов (в том числе представленных здесь) я отредактировал, придерживаюсь того мнения, что там и там важно соблюдать правила трёх «Р» - размер, ритм, рифма. Плюс к тому следить за чередованием ударных и безударных слогов. Сказанное я старался чётко воплотить в своём переводе сонетов Шекспира.
22.04.2010