K.R.
I
…в ночи;,
среди тусклых волн,
дичает любая тварь.
Африканский муссон полоскает
флажки
до рвани;
II
если ты научилась смеяться –
тогда
давай
посмеемся вдвоем,
как гиены в глухой саванне!
III
Ты разучишь полет
чтоб на крыльях нести беду,
коей слаще – и нет!
И не надо,
не надо слаще!
IV
Невозможно помыслить,
как я от тебя
уйду
дальше чем до дверей,
что глазок в темноту таращат…
V
Спотыкаясь о грунт,
вскрытый молом
(читай – кротом),
я шагаю на север,
который меня
поднимет.
VI
Перевернутым звездам хочется
крикнуть
о том,
Как же мы неестественно сиры,
ходя под ними!
VII
Ты – еще один звук
тех господних усталых слов,
что ваяли весь мир, заменяя лишь счастье –
глиной.
VIII
Помянув парадиз,
я предчувствую прайды львов, –
они прыгнут на полку
от лестницы красно-длинной…
IX
Мой резон говорить
разбивается о года,
где я столько молчал, истребляя гордыню в самках.
X
Мой черед говорить –
это –
классика «никогда»,
невозможность терпеть стратосферу воздушных замков.
XI
Но теперь,
я допущен до речи тобой одной,
Как бы ни был мой слог в лорелеевы косы
впутан.
XII
Африканская тьма
и полуденный горный зной
достаются тебе – моей дерзости атрибутом.
XIII
Не припомню, что значит –
знобящий глагол
«скучать».
Тяжело возвращать его пульс,
чтобы бился пуще.
XIV
Но, глотнув пустоту,
сознавая ее печать -
я пишу тебе Это.
Смотри, а ведь он – запущен!
XV
Я раскрашивал дни.
Календарный альбом зовет
в каждых сутках отметить хоть что-то чтоб стать короче.
XVI
И, пожалуй он прав!
Океанский прибой ревет, –
мой означенный лев... Для тебя – безобидный, впрочем.